Ну, где здесь табачная лавка? Надо зайти купить папирос и сообщить, что обстоятельства несколько изменились: доктор Борилло не оставил его у себя, как ожидали товарищи, отправляя Федора из Екатеринослава в этот городок.

В лавке — прохладном сводчатом полуподвале, казалось, насквозь пропахшем сухим табачным листом, — Греков спросил у стоявшей за прилавком пожилой дамы в строгом темном платье папирос «Дружок» или «Дели».

— Вы приезжий? — полуутвердительно спросила дама. — У нас таких не бывает. Могу предложить «Сальве».

— Не очень крепкие? — улыбнулся Федор.

Сзади звякнул колокольчик на входной двери, в лавку вошел молодой парень в потертой матросской куртке, встал у прилавка рядом с Грековым.

— Айвор Янович прислал привет, — тихо сказал он. — Можете не опасаться, говорите свободно, продавщица наш человек.

— Поселили на Почтовой, два. Дайте связь, — ответил Федор, беря папиросы. — За мной никого?

— Нет. Дом возьмем под наблюдение, о связи подумаем, пароль остается прежний. Постарайтесь, чтобы они вас не изолировали. Чаще приходите за папиросами. Идите, я задержусь…

Выйдя на улицу, Греков огляделся: никого, даже нет прохожих, словно городок вымер в часы зноя. Похоже, что доктор Борилло предоставил ему полную свободу действий. Или это ловкий ход, усыпляющий бдительность приезжего, рассчитанный на притупление чувства опасности? А может быть, наоборот — хотят взвинтить нервы до предела, заставить выдать себя каким-либо неосторожным шагом, жестом, словом?

Вернувшись на Почтовую с обновкой — большой соломенной шляпой, Греков попросил согреть ему воды, помылся с дороги, отобедал, похвалив кулинарное искусство хозяйки дома — дородной седой старухи с крючковатым носом, назвавшейся Гликерией Николаевной, и поднялся к себе.

Потекли дни, похожие один на другой, как близнецы-братья: Федор вставал, пил чай, отправлялся на пляж, купался, загорал, заходил в табачную лавку за пачкой папирос, потом выпивал в подвальчике стаканчик молодого, чуть кисловатого легкого вина, обедал, спал, вечером гулял в небольшом городском саду.

Зашел доктор Борилло. Снова осмотрел Федора, ободряюще похлопал его по крепкому, уже покрывшемуся красноватым загаром плечу, взял шесть рублей за два визита — деньги, по местным ценам, немалые, — обещался зайти еще, присоветовав на прощанье уменьшить дозу брома. И ни слова о деле, которое привело сюда Грекова — Глазова…

В ту ночь Федор опять почти не сомкнул глаз — успевал выспаться днем, отдыхая после обеда. За полночь, услышав скрип половиц у лестницы, ведущей к его комнате в мансарде, он бесшумно встал, достал из-под подушки браунинг и притаился за дверью.

Кто-то тихо прокрался по ступенькам, остановился с другой стороны двери — Федор слышал сипловатое дыхание, — дверь тихо распахнулась, и в комнату вошел человек в длинном темном плаще с капюшоном.

Сделав шаг вперед, Греков оказался за спиной незнакомца и, уперев ему в левую лопатку ствол пистолета, шепотом приказал:

— Не двигаться!

— Не делайте глупостей! — ответил незнакомец по-английски. — Уберите оружие.