Страшное было время. Некоторых парней из банды Джимми, вроде Джона Савино, каждый день отпускали на работы, и каждое утро они бегали докладывать, кто скурвился, а кто нет. Я был очень осторожен и никому пока ничего не выдал, но всё равно каждый вечер перед сном трясся от страха. Боялся, что Джимми как-то проведает о моих планах и убьёт меня прямо в камере.

Макдоналд любил повторять, что я в безопасности, пока остаюсь в тюрьме. Я смеялся ему в лицо. Я говорил, что, если Джимми захочет пришить меня, он войдёт в тюрьму через главный вход, одолжит пистолет у одного из охранников и пристрелит меня прямо в камере, после чего беспрепятственно уйдёт.

Я сразу понял, что Поли и Джимми знают обо всём, что творится в тюрьме, поэтому, если они услышат, что я каждый день хожу в офис к Макдоналду, они догадаются, что я заговорил или, как минимум, собираюсь заговорить. Поэтому я сказал Макдоналду, чтобы вместе со мной к нему обязательно водили Джермена. Это давало мне повод скандалить и орать на Ричи Оддо, что копы меня прессуют, а он ничего не делает, потому что дерьмовый адвокат. Чтобы меня успокоить, Оддо обычно начинал говорить, что вот, мол, погляди, Джермена тоже постоянно таскают на допросы. Я кричал в ответ, что мне плевать, что делают с Бобби, я желаю, чтобы меня оставили в покое.

Разумеется, все эти скандалы я устраивал лишь для того, чтобы о них доложили Джимми и Поли. После ухода Оддо я утихал и спокойно проводил остаток дня в офисе Макдоналда, попивая кофе и слушая, как они пытаются меня уболтать. Во время этих бесед я никогда не говорил, что помогу им, но никогда и не отрицал этого. Держал их в подвешенном состоянии, но знал, что они знают: в конце концов мне придётся сотрудничать. Всем было ясно, что деваться мне некуда. Но всё равно, сама мысль о том, чтобы довериться федералам, пугала меня не меньше, чем перспектива столкнуться с Джимми. И вовсе не потому, они были коррупционерами, которые тут же продадут меня бывшим друзьям. А потому, что они были тупицами. Постоянно лажали. Да взять хотя бы моё собственное дело о наркотиках — знаете, как я выяснил, что стукачом был сын Бобби Джермена? Копы просто позабыли вымарать его имя из некоторых судебных документов. Они постоянно косячили, и мне вовсе не хотелось, чтобы они точно так же протупили мою жизнь.

На восемнадцатый день заключения, 16 мая, я решил, что настало время сделать свой ход. В час ночи в субботу Карен и её мать явились в тюрьму с десятью тысячами долларов залога. Я знал, что федералы и мой надзирающий офицер в выходные работать не будут. Это давало мне пару дней, чтобы собрать деньги, а также выяснить, правы ли агенты насчёт Джимми и его планов убить меня. Я его страшно боялся, но всё равно до конца поверить в это не мог.

Я знал, что с момента моего ареста Джимми заставлял Микки звонить Карен по два раза в день. Они хотели знать, как я. Не нужно ли чего? Когда я возвращаюсь? В общем, довольно обычные вопросы для любого подобного случая, но на этот раз мне всё казалось подозрительным. Я чувствовал себя параноиком, но знал, что иногда выбора нет — ты или параноик, или труп.