Оказалось, что целая стена этой студии застеклена от пола до потолка и эти гигантские окна выходят на Темзу! На сияющую отраженными огнями небоскребов, фонарей и подсветки мостов, кипящую деловитыми корабликами древнюю Темзу! Этот вид стоил любого дорогого района, как по мне!

– Надеюсь, обмен оказался достойным? – спросил Алекс, подталкивая меня к окнам. – Ну же, посмотри, не бойся! Стекла прочные. Я пока камин разожгу.

– Здесь есть камин?! – изумилась я.

– Электрический, – ухмыльнулся Алекс. – За некоторые вещи приходится платить слишком дорого.

– А елки у тебя нет?

– Зачем? Я же с Ником и Донной собирался остаться. Ну и вообще не покупаю ее обычно.

– Как же ты празднуешь Рождество? – я с усилием отвернулась от потрясающего вида на реку и подошла к нему. Сесть было совершенно некуда – только на кровать или на пол. Даже стул был только один, у маленького стола в кухонном уголке.

– Обычно напиваюсь, празднуя день рожденья Джизуса, – хмыкнул Алекс. – Типа, ура, чувак, молодец, что родился. И смотрю что-нибудь, что потом плохо помню.

– А индейка? А пудинг?

– А индейка потом у Донны, я же говорил. Терпеть не могу эти пудинги.

Он отвернулся к окну и сложил на груди руки. Я погладила его по плечу. Казалось бы, ну что его жалеть, благополучного британца, какая у него может быть беда? Это я, а не он, из страны, где новогодний стол начинали собирать за три месяца, потому что все дефицит. Где на этом столе были особо праздничные блюда – колбаса и майонез, потому что в другие дни их было не найти. И зеленый горошек.

Но ведь люди не встречают семейный праздник в одиночестве в темной квартире с бутылкой водки потому, что их жизнь слишком хороша.

Особенно люди, которые с детства читают русскую литературу и потом еще едут в дикую Россию, чтобы понять ее еще лучше.

Я хотела просто подбодрить Алекса, показать, что я понимаю… наверное. Наверное, понимаю. И он положил горячие пальцы на мою руку, прижимая ее к себе. А потом развернулся, так и не выпустив ее из плена.

Комнату освещали только отблески рождественских огней на глади Темзы, но даже в темноте я видела, насколько у него светлые глаза и насколько в этих глазах странное выражение.

Он поймал и вторую мою руку и поднес их к губам, словно собирался согреть дыханием. Они и правда заледенели, и меня потихоньку начинала бить дрожь.

Все вокруг было слишком сказочным. Слишком ярким. Происходило слишком много событий. Я вдохнула, сойдя с самолета и до сих пор так и не выдохнула, пораженная мельканием картинок перед глазами. Картинок из фильмов, из книг, нереальных, как будто я попала в Средиземье, в фантастическую книжку, а не просто одну из стран на глобусе. И Алекс с его божественной фигурой, нереальными глазами, медовыми волосами, такими мягкими, такими… он был частью этого мерцания, этого чуда.

Но скоро самолет заберет меня домой: с кусками сыра, шоколадками, магнитиками и фотографиями в телефоне, и это все, что останется у меня от Англии.

А что останется от Алекса? Он настоящий или просто волшебный эльф, которого Англия специально для меня достала из леса, чтобы сказка была еще чудесней? И он растворится вместе с рождественскими огнями, превратится в горсть сухих листьев как золото фейри?