Но это было еще не все. Он только вошел. Алекс обвил меня своими крепкими руками, притиснул к себе изо всех сил и все же как-то умудрялся двигаться, не отрываясь, не размыкая самых крепких в моей жизни объятий.

А мне казалось, что я плавлюсь, растекаюсь в его руках, просачиваюсь сквозь пальцы, становлюсь алым пылающим воском, наполненным удовольствием и негой. Я непрерывно стонала, сливалась с ним, перетекала собой в его тело и обратно, и мир мерцал в моей голове золотистыми огоньками.

Кажется, он застонал. Или закричал. Или захрипел. Я не слышала – Алекс стиснул меня так крепко, что кости затрещали, а кровь забила в барабаны в голове. И только последний поцелуй был легким, невесомым, будто не существующим. Но именно он вернул меня в границы моего тела, в реальность, наполненную расслабленной мукой. Кажется, все мое тело превратилось в желе, не осталось ни одной напряженной мышцы, ни одной кости. Даже если бы я захотела, я не смогла бы встать.

Но мне было нужно.

Алекс ушел в душ, а я, едва передвигая ноги, доползла до брошенного у входа рюкзака, достала оттуда купленный в Хэрродсе красный носок и кое-что в него спрятала. А потом добралась до фальшивого камина и подвесила носок сбоку, так чтобы его слегка прикрывала панель, но можно было заметить, если подойти поближе. Мой дурацкий, но очень важный подарок Алексу на Рождество! Я не могла купить ему что-то дорогое, но я могла подарить что-то любопытное.

Он вышел и застал меня у камина. Я сделала вид, что греюсь.

– Ты чего вылезла из постели? – удивился Алекс. – Я сейчас схожу за какой-нибудь едой и продолжим.

– Рождество же?

– У нас тут мусульманские лавочки вниз по улице, очень удобно, – и он принялся натягивать джинсы.

Я встала и обняла его со спины, положив руки на твердые мышцы живота. Прижалась щекой к горячей коже. Прошептала еле слышно:

– Я тебя…

Он наклонился, подбирая рубашку:

– Хорошо, что так вышло. Я до последнего не был уверен.

– В чем?.. – осеклась я.

– Ну… – Алекс стал продевать руки в рукава и мне пришлось отступить. – Я сначала подумал, что ты специально Ника выслеживала. Знала, что он тут хорошо обустроился и приехала под предлогом школьной встречи.

– Серьезно? – у меня в горле застрял комок. Голос стал странным, но он не заметил.

– Ну слушай, я же видел, как меня годами пытались захомутать ради британского паспорта. Да и к Нику однокурсницы липли страшно, пока он еще в Россию ездил. Потому и перестал, Донна бесилась.

– Ага… – я отступила и забралась на кровать, укутываясь в одеяло по шею. Почему-то стало очень холодно.

– До Лондона добирались немногие, но все равно были упорные. Я тогда и стал брать огонь на себя – они легко переключались, какая разница, за кого замуж идти, я даже лучше, я свободен. Хотя Ник, конечно, богаче.

– И ты Петрова защитил от меня, значит? – за панорамным окном, где-то там за Темзой в небо взвились разноцветные фейерверки, один за другим. Рассыпались звездным дождем, медленно опадающим на рождественский Лондон.

– Ну… – Алекс засмеялся, сел на кровать, натягивая носки. Я даже не запомнила, как он их снимал. Идеальный мужчина идеален во всем. Почти. – Ты как-то быстро стала вести себя нестандартно. Даже в спальню к нему не заявилась под благовидным предлогом.