Я нарушила договор. Мною пользовался бандит. Его заклятый враг, по сути! Почему вдруг Артур так яро торопится сыграть свадьбу?

Разумеется, об этом не может быть и речи. Прямо сейчас! Когда у меня траур. Какое веселье? Свадьбу следует отложить.

– Он уехал? – уточняю.

– Да. Но вроде ненадолго.

Я на ноги поднимаюсь, собираюсь бежать к двери, чтобы поговорить с Артуром немедленно, как вдруг чувствую резкий рвотный позыв. Зажав рот ладонями я бегу. Но не из комнаты, а в уборную. И меня тошнит.

– Настя! Что с тобой, девочка?

Алёна влетает следом в ванну, хватает меня за волосы, держит их, пока меня жёстко выкручивает наизнанку. Я закашливаюсь и трясусь.

Нервы ни к черту!

– Хватит, х-хватит. Отойди.

Отмахиваюсь, поднимаюсь на ноги и бреду к раковине. Умываюсь холодной водой. Меня немного отпускает. Я смотрю на себя в зеркало и ужасаюсь, видя перед собой бледный, полуживой труп.

Алёна замирает позади меня. Она напугана не меньше. Внезапно, женщина спрашивает:

– Ты ведь не могла отравиться? Ты ничего почти сутки не ела! Скажи, что это от нервов…

Я смотрю на её отражение в зеркале и знаю, что мы обе понимаю, что это никакие не нервы, не отравление. Я руку на живот невольно кладу, чувству там странное тепло.

– У тебя задержка, да? – накрывая рот ладонью, шепчет служанка.

Я зажмуриваюсь. Подсчитываю дни, память напрягаю. Конечно у меня задержка! Но у меня бывали сбои иногда. Если я сильно понервничаю. Или из-за смены обстановки – места жительства.

– Ох чёрт! – как колокол звенит где-то вдали голос женщины, я открываю глаза, столбенея. – Что же будет? Если Артур узнает… Боюсь даже представить, как сильно он разозлиться.

И я боюсь. Боюсь, что он прикажет мне избавиться от малыша.

– Слушай сюда, – хватаю служанку за запястья, в глаза грозно смотрю, – иди в аптеку и купи мне тест на беременность! Хорошо? Пока что это всего лишь предположения, надо узнать точно.

– Х-хорошо. Я все сделаю, – Алёна трясётся не хуже меня.

– Охранникам скажи, что у меня эти дни начались, если спросят, что ты за тампонами в аптеку побежала.

– Поняла, поняла! – дрожит она, отступая к выходу.

– Иди, быстрее.

Алёна выбегает из ванной. Накрыв лицо ладонями, я медленно опускаюсь на пол и немо плачу.

Господи, что же теперь будет?

Казалось бы, что может быть ещё хуже?

Неужели мучения ещё не закончились?

Хуже может быть лишь осознание того, что я ношу ребёнка от врага. От убийцы родного отца.

Алёна возвращается из аптеки. Суёт мне в руку две упаковки с тестами. Я смотрю на них с такими жуткими чувствами, как будто она мне ножи дала, а не тесты.

– Знаешь как пользоваться?

– Примерно. Разберусь, – панически бормочу в ответ.

Никогда не пользовалась и не планировала так скоро… Но жизнь вообще штука гадкая и непредсказуемая.

– Хорошо, тогда я пойду на кухню. Работы полно. Зайду чуть позже.

– Да, я сама спущусь. Побуду немного одна, чтобы если что можно было с этим смириться.

– Мы что-нибудь придумаем, обязательно!

– Алён, чтобы этот тест не показал… В общем, я не хочу избавляться от ребёнка. Он мой. Он только мой! Я не согласна на убийство…