Он пихнул калитку и ступил на бетонную дорожку. Все как и раньше. Ничего не изменилось. Саша пошел по дорожке. Проходя мимо дома, он остановился у окна и заглянул на кухню. Мать сидела за столом и читала. Она стала совсем седой.

– Здравствуй, мама, – он остановился в дверях. За пятнадцать лет, проведенные в местах, не столь отдаленных, он отвык от этих сопливых встреч и расставаний. Сашка старался деликатно отклониться от поцелуев матери.

– Как я ждала тебя, сынок!

Вечером вернулся отец. Они некоторое время стояли друг напротив друга. Будто присматриваясь. Никто из них не хотел подойти и обнять первым. Все-таки отцовское сердце не выдержало, и Илья подошел к блудному сыну.

Сели за стол, выпили. Начался неспешный разговор о том о сем. Мать не отходила от сына ни на шаг.

– Тамара, поди глянь, чем двойняшки заняты. Мы с сыном поговорим.

Когда жена вышла, Илья продолжил:

– Ну, сынок, чем заниматься собираешься?

– Не знаю, батя. Поживем – увидим.

– Ты, это, в институт, что ли, пошел бы. А то без профессии тяжело сейчас.

– Вот они, мои институты да университеты, – Сашка ткнул себя в разрисованную грудь. – Я думаю, мне на всю жизнь хватит.

В кухню вошла Алена. Сашкин рот искривила ухмылка.

– Ты смотри, какая у меня сестренка. Красавица. Поди ко мне, Аленушка.

Девчушка застенчиво улыбнулась и подошла к старшему брату.

– Садись, посиди с братишкой, – Саня похлопал по своей коленке. Алена не сразу, но все-таки присела.

Отец что-то говорил о пользе учебы, но Саша не слушал его. Он обнял сестренку за талию. Как от нее пахло! Первый и последний раз девушка у него была пятнадцать лет назад. Перед тем как он проломил башку этому придурку. Собственно говоря, именно из-за нее он и сделал это. Это была девушка того слабака. Два года на «малолетке», да и остальные тринадцать в ИТК женщин Сашке заменяли журналы с голыми сиськами и… тьфу. Вспоминать тошно.

Сашка потянулся за стаканом и будто невзначай положил правую ладонь на грудь Алены. Она задрожала всем телом. Он почувствовал это, разгоряченный спиртным, повернулся к ней и шепнул что-то на ухо. У девочки щеки побагровели от стыда. Она подскочила и выбежала на улицу.

– Куда ты, егоза? – ничего не понимая, спохватился отец. Не увидел тогда он и взгляда старшего сына, а то бы враз сообразил, что произошло.

– Да ну ее. Ты вот скажи мне, сынок, почему ты не спрашиваешь, как мы тут с матерью жили?

– Батя, а что вам сделается? Вы что тут, баланду лопаете или на вшивой шконке спите? Нет, батя, вы вон что трескаете – колбасы да сыры, да и спишь ты на двуспальной кровати в обнимку с бабой.

– Ты кого это бабой называешь? Ты мать бабой называешь?!

– Ну а кто она? Не мужик же? Ладно, батя, не кипятись, да и меня не заводи.

– Ты хотя бы там понял, что ты натворил? У тебя много времени было подумать обо всем этом.

– А чего тут думать? Ну, убил и убил. Сделанного не воротишь. Я за это отсидел, даже больше, чем надо.

– Отсидел ты больше положенного только из-за своей глупости. Бегать меньше надо было. Но ты хотя бы задумывался, сколько судеб ты сломал одним махом…