– Дело у меня к тебе. А точнее, предложение…

– Выкладывай, – Илья сразу почувствовал что-то неладное.

– А что, родного сына даже и в дом не пригласишь?

– Пойдем, конечно! – спохватился старик.

Они сели за стол, выпили.

Стасик очень стал похож на Сашку. Старик украдкой поглядывал на сына и одновременно слушал его. Тот рассказал, что женат и у него сын. Санькой назвал. Ну, не счастье ли узнать, что у тебя внук, когда ему уже восемь лет?

– Ну я, батя, что приехал-то, – уже изрядно поднабравшись, сказал Стас. – Дом у тебя хороший. Я же в нем вырос, помнишь?

– Ты не юли, говори, чего надо.

– Ты, бать, не злись. Жить-то тебе недолго осталось… Ну, в общем, написал бы ты дарственную…

– Все правильно, сынок, жить мне малость осталось. Но дарственных писать я никаких не буду. Вот помру я, и тогда все это станет твоим. Наследник ты единственный…

– Да ну, брось ты, старик. Мы не можем ждать до твоей смерти. Мы тебя определим в приличный пансионат, и доживай себе спокойно старость.

Илья даже вначале и не поверил собственным ушам. Его хотят запереть в дом престарелых. Он помолчал, взвешивая все «за» и «против» и тихо сказал:

– Убирайся вон…

– А если нет? То что? Ты меня так же, как Сашку, забьешь молотком и сбросишь в колодец?

Он все видел! Но почему?..

– Я никому не рассказал тогда лишь из-за того, что…

– …ты уже тогда соображал на лету…

– Если угодно – да!

– Пошел вон! – крикнул Илья.

– Не кипятись. Я уйду, но ты можешь пожалеть, – Стас встал и пошел к двери. Уже на выходе, будто что-то вспомнив, он обернулся. Ему хотелось добить старика, и он знал его больное место.

– А ты знаешь, тогда я ведь был первым. Санька держал ее, а я…

Илья поднял на него полный боли взгляд. Губы старика тряслись, по щекам текли слезы.

– Нет…

– Да, батя, да! – Стас развернулся и вышел на улицу.

– Нет, – говорил старик, когда шел в спальню.

– Нет, – повторял он, когда брал ружье и выбегал на улицу.

– Нет, – вырывалось из груди, когда он стрелял в сына.

Стас уже дошел до калитки, когда услышал оглушительный выстрел. Он почувствовал сильный удар в спину, хотел повернуться, но его словно удерживала какая-то сила. Потом эта же сила придавила к земле. Он умер еще до того, как его лицо коснулось бетонной дорожки.

Старик замолчал. Сергей понял, что все сказано. Даже больше.

– Сынок, ты мне дай еще бутылочку. С собой. У меня тут незаконченное дело осталось.

Старик встал, взял со стойки кошелек и бутылку. Сергей увидел, что старик не забрал деньги.

– Эй, отец! Пять тысяч немного больше, чем я собирался получить с тебя…

Старик обернулся.

– Мне они уже не понадобятся. К тому же у меня все есть, – и старик поднял руку с бутылкой. – Прощай, сынок.

– Прощай, отец, – чуть слышно проговорил бармен.

Сергей вышел из комнаты, в которой он проживал уже года два. Прошел к умывальнику, умылся и направился к кухне.

Повара суетились. Сергей в шутку называл кухню маленький Самарканд. Основной рабочей силой были выходцы из бывших азиатских республик СССР.

Что-то шкворчало на плите. Шеф-повар Санджар очень громко наставлял нового работника. Санджар вчера принял не то родственника, не то земляка. Сергей не лез в их дела. Земляки приходили, уходили, а вот Санджар был незаменим.