Маккалеб однажды слышал историю, как во время службы у одной машины сработала сигнализация. Злополучный наркоман, роющийся в «бардачке» машины, с удивлением обнаружил, что на него направлена сотня револьверов.

– Насколько я понимаю, ты, Гарри, был «грешником».

Босх улыбнулся и кивнул:

– Разумеется.

– А Таферо был из «святых».

– Само собой. Как и наш тогдашний лейтенант. Канцелярская крыса по имени Харви Паундс. Они с Таферо оба захаживали в ту церквушку и потому дружили. К людям, дружившим с Паундсом, по церкви или нет, меня не очень тянуло, если ты понимаешь, что я имею в виду. А их не слишком-то тянуло ко мне.

Маккалеб кивнул. Он знал больше, чем говорил.

– Это Паундс испортил дело Ганна, – сказал он. – Его-то ты и вышвырнул из окна.

– Ага.

Босх опустил голову.

– Таферо был там в тот день?

– Таферо? Не знаю. Возможно.

– А разве не было служебного расследования с отчетами свидетелей?

– Я их не читал. Ну, в смысле я вышвырнул этого типа в окно при всех. И не собирался отрицать это.

– А позже, через месяц или около того, Паундса нашли мертвым в туннеле в холмах.

– Угу, в Гриффит-парке.

– И дело до сих пор открыто…

Босх кивнул:

– Формально.

– Что это означает?

– Означает, что дело открыто, но никто им не занимается. У нас в управлении есть специальная классификация для подобных дел – дел, которых не хотят касаться. Это называется «закрыто не арестом, а обстоятельствами».

– И ты знаешь эти обстоятельства?

Босх прикончил вторую бутылку, отодвинул ее и поставил перед собой третью.

– Ты не пьешь, – заметил он.

– Ты справляешься за нас обоих. Ты знаешь эти обстоятельства?

Босх подался вперед:

– Послушай, сейчас я расскажу кое-что, о чем знают очень немногие, ладно?

Маккалеб кивнул. Он был не так глуп, чтобы задавать сейчас вопрос. Надо просто дать Босху высказаться.

– Из-за той истории с окном меня отстранили. Когда я устал бродить по дому и таращиться на стены, начал расследовать одно старое дело. Дохлое дело. Убийство. Я занимался им на свой страх и риск и в конце концов вышел на неясный след кое-каких весьма могущественных людей. Но у меня тогда не было значка, не было реального статуса. Поэтому я несколько раз, когда делал кое-какие звонки, использовал имя Паундса. Понимаешь, я пытался скрыть, чем занимаюсь.

– Если бы в управлении узнали, что ты, будучи отстраненным, занимаешься расследованием, для тебя все сильно осложнилось бы.

– Точно. Поэтому я использовал его имя, когда делал, как мне казалось, самые обычные, безобидные звонки. А потом однажды ночью кто-то позвонил Паундсу и сказал, что имеет некую срочную информацию. Паундс отправился на встречу. Один. Потом его нашли в том туннеле. Он был жестоко избит. Похоже, его пытали. Только он не мог ответить на их вопросы, потому что они спрашивали не того человека. Ведь его имя использовал я. Это я был им нужен.

Босх уронил голову на грудь и долго молчал.

– Это я убил его, – сказал он, не поднимая глаз. – Этот тип был чистокровным козлом, но мои действия убили его.

Босх внезапно вскинул голову и глотнул из бутылки. Маккалеб заметил, что глаза у него темные и блестящие.