Сартас нахмурился, справедливо подозревая подвох. Но собратья хоть и сверкали отчаянно веселыми глазами, все же стойко молчали, отлично понимая, во что им потом может вылиться соучастие в проказе.

— Но я даже полотенце не захватила! — опомнилась Мирена на полпути к недалеко расположенному озеру. — Стой! Подожди! А во что я потом переоденусь?! Белик!

— Тогда хватай и идем, пока есть время! Я тебя на берегу подожду, ладно? Только скорее, потому что если опоздаешь, в воду полезу один! Без тебя!

Высокородная леди всплеснула руками и метнулась обратно в свою палатку. Оттуда выскочила с не меньшей поспешностью, держа в руках ворох одежды, и с испуганным криком: «Подожди меня!» — ринулась вслед за Белкой. Мирене так мало удалось поговорить с ней по пути, так редко получалось расспросить о важном, да еще страшно хотелось увидеть весь рисунок на теле Гончей и понять наконец, чем она так привлекала молодого лорда, что в этот момент эльфийка позабыла обо всем. Даже о том, что для всех остальных Белка до сих пор оставалась Беликом, а совместное купание с человеческим существом мужского пола по меньшей мере верх неприличия для воспитанной леди.

Мужчины проводили ее оторопевшими взглядами, но, впав на некоторое время в ступор, не успели остановить всполошившуюся девушку. А когда опомнились, то ее фигурка уже скрылась среди деревьев, а единственную тропку к озеру перегородили два нехорошо оскалившихся мимикра. Да еще с таким видом, что никому из присутствующих не захотелось проверять, насколько остры их длинные, совсем не «травоядные» зубы.

И лишь спустя полчаса, когда Карраш убедился, что хозяйка оделась и больше не причинит никому вреда, они с Ирташем с невозмутимым видом отошли в сторонку. Мимикр игриво пихнул в плечо Таррэна, только-только вернувшегося в лагерь и теперь оглядывающегося в поисках своей непредсказуемой пары. Шранк только хмыкнул и, дожевав скудный завтрак, тоже испарился. Перворожденные, оставшись в гордом одиночестве, мрачно переглянулись. И только Линнувиэль рискнул последовать за своим будущим повелителем к озеру. Благо запрета на это никто не накладывал, а Белик ничем не показал, что не желает дальнейших расспросов.

К своему удивлению, ничего страшного или предосудительного Линнувиэль у озера не увидел: леди Мирена спокойно сидела у воды и с нескрываемым удовольствием расчесывала влажные локоны. Умиротворенная, довольная жизнью и какая-то по-домашнему мягкая. Совсем не похожая на ту занозу, какой была поначалу. Она с радостью подставляла красивое лицо утреннему солнцу, улыбалась без видимых причин, но временами с искренним любопытством поглядывала в сторону Белки, которая с таким же удовольствием расчесывала пальцами пышную гриву Таррэна.

Молодой лорд сидел спиной к лесу, запрокинув голову и жмурясь на солнце, как сытый кот. Расслабленный и счастливый. Он покорно позволял Гончей теребить свои влажные волосы, безнаказанно творя с ними все, что ей заблагорассудится. Даже родовые клинки отложил в сторону, чего Линнувиэль за ним прежде не замечал.

Сама Гончая щеголяла в штанах и просторной рубахе, причем сегодня не постеснялась закатать рукава и штанины. Да и чего стесняться? Мирена все равно уже в курсе. Ее руки проворно сновали по шелковой гриве мужа, пальцы ловко заплетали традиционные эльфийские косы, сооружая из длинного хвоста нечто красивое. Узкие стопы тонули в густой траве, но Линнувиэль все равно рассмотрел рисунок на левой голени, который лишь у самой лодыжки обрывался изящной рунной вязью.