Элиар опасно покачнулся. Что? Специально смотрела? Отпустить побоялась, потому что предчувствовала, что потом они еще долго не увидятся?

— Да беги же, дуралей, — легонько подтолкнула его в спину Гончая.

Элиар вздрогнул в третий раз, но затем вдруг посветлел лицом и стремглав сорвался с места.

Таррэн убедился, что он ринулся в правильном направлении, и со вздохом повернулся к Белке.

— Знаешь, я сперва решил, что ты его убьешь.

— После того как Мелисса сказала, что жить без него не может? Нет, родной. Я не собираюсь так рисковать. Тем более Милле действительно уже не ребенок.

— Полагаешь, надо дать им шанс?

— Нам все равно когда-то пришлось бы с этим столкнуться. Годом раньше, годом позже… а Элиар — действительно неплохой выбор.

— Светлый? — скептически изогнул красивую бровь эльф.

— А что, темный был бы лучше? — хмыкнула Гончая. — По крайней мере, мы его знаем. Он отлично приживется в Проклятом лесу. Не испугается стаи. Не наделает глупостей, потому что уже давно, слава богу, не мальчик. К тому же его знает и любит Тир. Не думаю, что он будет возражать против такого положения дел.

— Но Элиар гораздо старше ее.

— А ты — старше меня. Для тебя это важно?

— Нет, но…

— Брось. Лет через сто это вообще перестанет иметь какое-либо значение, — весомо добавила Белка. — Может, я и ошибаюсь, но мы дадим им хотя бы шанс попробовать. Если не получится, Милле сама это поймет. А если все будет хорошо… что ж, значит, мы обе были правы.

Таррэн задумчиво посмотрел на свою пару.

— А ты изменилась. Лет десять назад и разговаривать бы с Элом не стала.

— С годами приходится меняться, — вздохнула Белка. — Особенно когда есть дети. И особенно когда они становятся взрослыми. Да, мне тоже не нравится, что это случилось так рано. Мне нелегко отпустить Милле и с трепетом ожидать того дня, когда окончательно возмужает Тир… Тебе не бывает грустно от мысли, что скоро они перестанут в нас нуждаться?

— Нет.

— А я вот иногда…

— Раз уж об этом зашла речь… — Эльф осторожно притянул ее к себе, обвивая руками талию и зарываясь лицом в густые каштановые локоны. — Ты не думала, что не надо останавливаться на достигнутом? Время придет, и Тир тоже найдет себе пару. Элиар может уехать к своим. Милле, если я правильно понял, не откажется от него ни за какие коврижки… А дома опять станет скучно и тихо… Может, нам с тобой…

Неожиданно на аллее послышись чьи-то торопливые шаги.

— Мой лорд! — слегка запыхавшись, сообщил незнакомый эльф, одетый в форму дворцового стража, и поспешно поклонился. — Владыка Тирриниэль просит вас подойти!

— Что, сейчас?

— Простите, мой лорд. Но он просил передать, что вы нужны ему. И как можно раньше — летний бал скоро начнется, а он хотел переговорить с вами до его открытия.

— Торк! Как же не вовремя! — вполголоса ругнулся эльф, неохотно отпуская о чем-то задумавшуюся Гончую. — Он же знает, что мы завтра уезжаем! Ладно, я сейчас буду. Малыш, ты идешь или встретимся в тронном зале?

— Да, — невпопад откликнулась она. — Надо переодеться…

Летние балы всегда были достоянием перворожденных. Никто не умел отмечать обычный, в сущности, день так, словно он был последним днем жизни, а не всего лишь завершением очередного годичного цикла. И светлые, и темные эльфы свято чтили традиции, поэтому один раз в год во время летнего солнцестояния обязательно проводили ночью пышную церемонию, полную танцев, песен и всяческого веселья. Забывались распри, прощались обиды, назначались свидания, появлялись новые пары, соединялись сердца и души. Чертоги покрывались не зеленой, а нежно-серебристой листвой, что тихонько покачивалась в такт неслышной музыке.