А известно все стало только теперь. Сегодня, сейчас, когда расплакавшаяся Мелисса решилась-таки рассказать про свою оплошность и с непередаваемым отчаянием молча кричала: «Мама, помоги!»

— Пожалуйста, не говори Таррэну, — со вздохом повторил эльф, неловко поднимаясь на ноги. — Не хочу, чтобы он знал, что я его предал.

— А что, если он уже это знает? — ровно спросили рядом, и Таррэн бесшумно выступил из темноты, заставив побратима побледнеть, а Белку — укоризненно покачать головой.

— Прости меня, брат, — хрипло сказал Элиар. — Кажется, я подвел тебя.

— Еще как подвел… — вздохнула Белка. — Что ж нам с тобой теперь делать-то, а?

— Если хотите, я уйду. Сейчас же, немедленно. Я больше не вернусь в пределы и никогда вас не потревожу. Милле вырастет, повзрослеет, научится пользоваться даром. У нее будет семья, дети, хороший дом… или комната в Лабиринте, который ее тоже обожает. Я не стану никому мешать. Достаточно и того, что буду знать: она жива и с нею в порядке. Я на все готов, лишь бы ей не было больно.

Таррэн сжал ладонь Белки и, глядя на удрученного светлого, медленно покачал головой.

— Ты прав: ты должен уйти.

Элиар протестовал не стал. Просто молча поклонился и быстро поспешил прочь.

— Да не туда! — с досадой крикнула ему Белка. — В другую сторону, дурень!

— Выход из чертогов находится на востоке, — бесстрастно пояснил светлый.

— А Милле сейчас в другом конце сада! И если ты, мерзавец белобрысый, не сумеешь ее привести на бал с улыбкой, я тебе все уши оборву!

— Что? — неподдельно растерялся Элиар и медленно-медленно повернулся.

— Ты совершаешь двойную ошибку, ушастый, — рыкнула на него Белка. — Нет, даже тройную! Первая была в том, что ты умудрился влюбиться в нашу дочь. Вторая — что сказал об этом сначала мне, а не ей. Наконец, третья — в том, что ты стоишь сейчас тут, как истукан, а не бежишь ее догонять, пока еще есть время!

— Б-бел…

— Да что ж ты за дурак-то? Думаешь, я не пойму, что происходит с моей девочкой? Не соображу, почему она при виде тебя не знает, куда глаза девать? И как кусает губы до крови, когда какая-нибудь из красоток предлагает тебе незабываемый вечер?! Она ж тебя с колыбели знает! С детства обожает, да так, что мы уже беспокоиться начали! Все глаза проглядела, когда ты вовремя не явился, ночами в подушку плакала! Даже не сердится на тебя, гад ты этакий! А если и боится, то лишь того, что оказалась недостаточно для тебя хороша! И думает, что ты ищешь встречи лишь для того, чтобы сообщить о том, что снова ее бросаешь!

Элиар растерянно оглянулся на Таррэна, но тот только кивнул: от стаи нельзя ничего скрыть. Особенно такие чувства, которые совершенно неожиданно всколыхнули душу его шестнадцатилетней дочери.

— Иди, — с тяжелым сердцем велел Таррэн. — И знай: Милле посмотрела на тебя в тот день не случайно. Она умная девочка и знает, как добиться своего. Просто она еще очень молода и не всегда умеет рассчитать силу. Но уж если приняла решение, то больше не отступит.

— Так что иди к ней и все объясни, — сурово велела Белка. — Может, и стоило бы сейчас тебя прибить. Может, не получится из этого ничего хорошего, но я не готова рискнуть чувствами дочери, чтобы принять эту мысль, предварительно не проверив. Малышка редко ошибается, Элиар. Она не зря с самого рождения глаз с тебя не сводит. А три года назад поняла, что не может тебя отпустить просто так, не доказав, что больше не ребенок. Она только это хотела сказать тебе в тот день, но сама не заметила, как натворила нечто гораздо большее.