— Белка! — возмущенно ахнул Элиар, не рискуя далеко отойти от Мелиссы.

— Ты что делаешь?! — одновременно гаркнули Шранк и Аззар. — Вернись, Бел!

Она только раздраженно мотнула головой, упорно прокладывая себе дорогу в густом переплетении веток, листьев, корней и чего-то совсем уж непонятного, что чертоги рискнули выставить перед ней в качестве заслона. Гончая не замедлилась даже тогда, когда оттуда в нее двойным залпом ударили ядовитые шипы. Просто уклонилась, причем так быстро, что эльфы даже не сразу поняли, отчего ее путь оказался усеян острыми щепками. А Белка по-прежнему кромсала эльфийский дворец, да так, что уже проложила в нем настоящую просеку, внутри которой с бешеной скоростью мелькали удивительно узкие, изящные и потрясающе легкие клинки, которыми она действовала с абсолютной уверенностью.

— Боги… — прошептал Сартас, безошибочно узнав, что за мечи светились в ее нежных руках.

— Как это может быть? — вздрогнул Маликон, когда Гончая на миг застыла, позволив ему без помех рассмотреть родовые мечи Л’аэртэ, которые прямо у него на глазах окутались зеленовато-рыжим пламенем.

Чертоги тоже узнали эту магию. Беспокойно заметались, не зная, как быть, когда рядом звучат сразу два настойчивых зова крови. Кажется, на какое-то время даже растерялись и почти не сопротивлялись, когда жалящая сталь снова врубилась в их полуразумную плоть. От нового удара дворец почти вскрикнул: магия зачарованных клинков заставила его застонать и съежиться от боли. Родовые мечи Л’аэртэ требовали подчинения. Они красноречиво доказывали, что настоящий хозяин все еще здесь, живой, и ему невозможно было не подчиниться.

От очередного удара чертоги содрогнулись, а затем заплакали и, будучи не в силах больше противиться, со стоном распустили израненные ветви, по доброй воле открывая в стене проход и не смея больше перечить хозяину проклятых мечей.

«Оставь… пожалуйста, не надо… ты можешь идти…» — словно шептали они.

Однако Белка не ушла. Остановившись в проеме, она с силой вогнала полыхающие огнем мечи в стену, вынудив чертоги еще больше расширить коридор. Убедилась в том, что выход не закроется до тех пор, пока она не пожелает. Затем негромко, предупреждающе рыкнула, заставив дворец убрать свои щупальца от остроухих, и медленно обернулась. Спокойная, настороженная, как дикая кошка перед броском. Хладнокровно оценила произведенные разрушения, растерянных эльфов, усеянный обломками пол. Встретилась взглядом с хранителями знаний и сухо велела:

— Всем оставаться на местах. Чтобы ни звука от вас! Даже не дышите, потому что сейчас мне будет трудно.

— Белик, ты что делаешь? — напряженно спросил Корвин.

Она быстро подняла голову и впервые за последние часы взглянула на недавних попутчиков в упор. Дико горящими, но абсолютно бешеными глазами, в которых светились насмешка, нетерпение и вместе с тем холод. Лютый холод приближающейся смерти. И это было так страшно, что даже Сартас невольно попятился.

— Что с ним? — дрогнувшим голосом выдохнул Корвин, но ни Маликон, ни Иттираэль не знали ответа.

И лишь Аззар схватился за голову и застонал, шаря по округе полубезумным взором, но его, разумеется, никто не слышал.