Валентин сделал знак рукой, и тут же перед царем появился огромный глобус, принесенный расторопными слугами.

– Смотрите, ваше величество. Вот город Ярославль, вот Суздаль, вот Москва. А вот Александровская слобода. – Валентин слегка крутнул шар, проведя по нему растопыренной пятерней. – А вот Русская земля. – Заинтересовавшийся царь спрыгнул с лошади и встал рядом с Валентином, разглядывая диковинный шар с нарисованными на нем землями. – А вот Европа. Она невелика, а народу там живет много. Поэтому живут скученно, бедно и скаредно. А вот…

– Русская земля такая огромная? – с замиранием сердца спросил царь.

– Да, ваше величество. Это ваша вотчина от предка вашего Рюрика, первым княжившим на Русской земле. Сотни лет назад ярославские горожане, оставшиеся без князя, послали в местечко Варягово, что в шестидесяти верстах от Ярославля, называвшегося тогда Новым Городом, посланца. Посланец прибыл в Варягово и просил тамошнего князя Рюрика прийти в Новый Город и сесть там на княжеский стол. Так Рюрик стал князем Нового Города, а потомки его подчинили себе всю Русь. От этого Рюрика и пошел род ваш. Сам же Рюрик происходил от Пруса, родного брата ромейского императора Цезаря. Цезарь был первым императором, а империи его подчинялся весь мир. От имени Цезарь и происходит ваш титул – царь. От него же, от Цезаря, через Пруса и Рюрика вы унаследовали не только имя его, отразившееся в царском титуле, но и имперское достояние. – Валентин, тихонечко поворачивая глобус, тыкал указательным пальцем в материки и страны, называя их. – Все это принадлежит вашему роду и вам как его наследнику.

Юный царь, похоже, был потрясен. До сих пор вся вселенная в его представлении замыкалась треугольником Москва – Суздаль – Ярославль. Ну было что-то где-то там еще… Но это уже несущественно. А оказалось… очень даже существенно. Оказалось, что мир огромен и загадочен. И еще оказалось… что он – владыка этого мира. Почему же до сих пор никто не говорил ему об этом? Нет, дядюшка Юрий при редких встречах что-то подобное бормотал, но уж как-то совсем неубедительно. Иван, видя отношение к дяде Юрию другого своего дядьки, Никиты Романовича, и его многочисленной родни, не воспринимал Долгорукого всерьез. Какой-то он был… не от мира сего. Больше с книжками любил общаться, чем с людьми.

– Это твои воины? – мотнув головой в сторону строя, так и стоящего по стойке «смирно», спросил царь.

– На Руси все воины ваши, ваше величество. Это воины Ярославского Земства, следовательно, они ваши.

– А что они делали? – Царь изобразил руками в воздухе некую вопросительную фигуру.

– Это церемония торжественной встречи государя, чин которой был разработан и утвержден вашим дедом Василием, – соврал Валентин.

Царь помолчал несколько секунд, как бы переваривая услышанное, а потом спросил:

– А ты кто?

– Михайла Митряев, – представился Валентин, – купец Ярославской купеческой гильдии, уполномоченный посланник Земства земли Русской.

Поклонившись в пояс, Валентин протянул Ивану Ивановичу обе грамоты: от Боярской думы и от купечества. Царь взял их, а его дружки, уже спешившиеся и толкавшиеся у него за спиной, вытянув шеи, попытались заглянуть из-за его плеча в текст грамот. Но царь, лишь рассмотрев печати, не стал вскрывать их, а спрятал грамоты в карман нераспечатанными, молвив: