— Вы покраснели, — мрачно сообщил мой куратор, видимо, сделав какие-то свои, неправильные, выводы. — Срочно в больницу!

«Да!» — хотелось завопить мне. И желательно удалить при процедуре воспоминания о позавчерашнем вечере!

И только когда я оказалась в просторном кабинете с каким-то непонятным саркофагом в центре, куда меня оперативно доставил обеспокоенный Бран, наконец поняла, что не хочу ничего забывать. Ни единой мельчайшей детали из тех неполных двух дней, проведенных вместе.

Это было моим личным сокровищем, с которым ни с кем не хотелось делиться. Ну, кроме одной серокожей мечты, скрывшейся в неизвестном направлении. Что было весьма обидно. Он ведь даже попрощаться не удосужился! Неужели все было настолько плохо?

— Екатерина, вам нужно переодеться в это, — прервал мои горькие размышления Бран.

В его руке я рассмотрела короткую маечку и шортики. Все капельно-белого цвета и чем-то напоминающее хлопок по составу. Кивнув, я прошла в указанном направлении, оказавшись в небольшой раздевалке. А когда вернулась назад, обнаружила, что крышка саркофага уже открыта. Не скажу, что страдаю клаустрофобией, но ложиться туда казалось довольно неприятным занятием. И дело не спасало даже то, что конструкция была полностью прозрачной.

— Как я уже говорил, процедура продлится всего полчаса, — тем временем сообщил Бран. — Все это время вы проспите, а когда проснетесь, будете абсолютно здоровой.

Сон — это хорошо и совсем не страшно! С такими мыслями я вполне бодро залезла в гр… медицинский аппарат и улеглась на довольно мягкую бархатистую поверхность. Крышка бесшумно закрылась, но занервничать я не успела. Спустя пару секунд провалилась во тьму. Теплую, ласковую и совершенно не опасную.

Проснулась я словно от прикосновения к голове. Открыв глаза, обнаружила, что лежу в совсем другом помещении на удобной кушетке, прикрытая сверху пледом. А во мне царит чувство легкости. Хоть сейчас вскакивай и беги на изнуряющие тренировки. Потому что давно уже я не чувствовала себя настолько отдохнувшей.

— Катенька, — раздалось откуда-то сверху, а к голове вновь прикоснулись.

И тогда я, наконец, увидела ее. Очень красивую рыжеволосую женщину, с каким-то непонятным благоговением смотревшую на меня. На вид незнакомке было лет тридцать, если не меньше. Нежная кожа словно светилась изнутри, а волосы мягкими волнами спадали на плечи.

— Вот и свиделись, родная моя, — прошептала незнакомка севшим голосом, в зеленых глазах появились слезы.

— Бабушка? — неуверенно спросила я.

Офигеть, блин! И вот эта красотка — моя бабушка?! Да кто в такое поверит?

— Да. Это действительно я! — Она рассмеялась красивым мелодичным смехом, из глаз все же потекли слезы.

— Миа, родная, перестань плакать, — донесся обеспокоенный мужской голос. — Тебе вредно волноваться.

Приподнявшись, я заметила высокого и широкоплечего дангура. Нет, они все не были хлюпиками, но этот даже на их фоне выделялся. И глаза у него были почти такого же темного оттенка, как и у моего Дорана.

У-у-у, стоп, Катя! Никакого «моего», пока не поймешь, что он к тебе чувствует.