— Скоро осень, за окнами август, от дождя погрустнели цветы… Он что, не работает?!

— Выключен, — тараща на неё глаза, пробормотал самый смирный.

Даша кинула ему микрофон, и он, как ни странно, его поймал.

— Ну, так включите!..

Проделав всё это, Даша умчалась дальше — очаровательный, злобный эльф, сеющий вокруг себя смуту, так ей представлялось.

Когда дошло дело собственно до чтений, она устроилась в первом ряду, хотя предназначенное ей место находилось в третьем, и громко комментировала каждое выступление. Комментарии были едкими, и выступающие смущались и переглядывались.

…Будете знать, как приставать ко мне со всякими приглашениями на всякие чтения, думала Даша весело.

Сама она выступала долго. Принимала нелепые позы, закатывала глаза, шептала, кричала, иногда читала нараспев, подражая автору, и в конце концов всех замучила окончательно.

После неё выступающие торопились — уж больно она всё затянула, — и хотелось, наконец, хоть как-то покончить с чтениями!..

— Это гениально, — сказал ей в толпе бородатый потный мальчик, с виду журналист. Он когда-то присутствовал на её выставке. У Даши была превосходная зрительная память, она никого не забывала. — Вы читали… необыкновенно!

— Бросьте, — махнула рукой Даша.

— И так похоже на манеру автора, на Иосифа Алексеевича!..

Даша подумала, поправлять его или нет, — отчество автора было вовсе не Алексеевич, — и решила, что поправлять не станет. Бродский и не такое переживал!..

— И ваши картины!.. Они так соответствуют духу и настроению поэта.

…Что ты знаешь о настроениях поэтов, болван, с раздражением подумала Даша.

— Я хотел взять у вас интервью, — продолжал бородатый мальчик. — Вы согласны, что чем более интенсивной и удалённой становится коммуникация, тем больше она стимулирует людей к личному общению?

— В каком смысле?

— Ну, чем ещё объяснить интерес к панельным дискуссиям и прочим формам общения, требующим физического присутствия?

Даша посмотрела на него и предположила:

— Может, людям просто хочется поговорить?

— Как?

Даша показала, как именно.

— Поговорить словами. Друг с другом.

— Но ведь есть интернет!

— О да!

— Тогда чем вы объясните?..

Юноша Даше уже до смерти надоел.

— Позвоните мне завтра, — сказала она. — И мы всё обсудим, включая панельные дискуссии.

И дотронулась до его руки. Мальчик сглотнул. Капля поползла у него по виску и затерялась в кущах бороды.

Даше вдруг пришло в голову, что в бороде, должно быть, невыносимо жарко!.. Попробуй обмотать физиономию войлоком и так походить какое-то время, с ума сойдёшь.

— В прошлый раз я вас потерял, — пожирая её глазами, произнес мальчик. — А телефон вы мне так и не дали.

Даша назвала первое пришедшее в голову сочетание цифр, ещё раз дотронулась до плеча совсем уж распалённого собеседника, повернулась и чуть не упала.

Прямо перед ней, загораживая проход ефрейторскими плечами, стоял Паша-Суета, тамбовский авторитет и по совместительству Дашин крестник. На Паше была белоснежная концертная сорочка, стоящая колом от крахмала, и черный костюм с блеском на лацканах. В плохо гнущемся кулаке Паша держал букетик.