Ирина только руками развела.

Судьба ее висела на волоске, так что думать о таинственном Рымареве было совершенно некогда. Данилку брали в ясельки с сентября, а пока самое время закрепиться в театре. Начинается время гастролей, куда она, к сожалению, не поедет из-за сына, но хотя бы знать, к чему готовиться в новом сезоне.

Игорь сказал, что в кино ей дорога закрыта из-за того, что все считают ее стукачкой, а вдруг в театре художественный руководитель был с ней груб тоже из-за этого?

Настя вздохнула. Слухи разносятся быстро, особенно на тему кто с кем спит и кто куда доносит.

Решив прояснить ситуацию, она собралась в театр. На этот раз оделась, наоборот, как можно скромнее, все-таки театр детский, надо выглядеть прилично.

Она побоялась спускаться с Данилкой в метро, поехала на автобусе и в результате едва не разминулась с худруком, который, когда Настя подошла, уже запирал свой кабинет, чтобы идти обедать.

«Все-таки какие разные люди, – подумала Настя, оглядев его щуплую фигурку в джинсах фабрики „Салют“ и пестрой ковбойке. – Игорь и на вид настоящий художник, а этот… Правильно Лариса говорит, с такой рожей надо в колхозной бухгалтерии сидеть, трудодни на счетах пересчитывать».

– О, Астахова, привет! – сказал худрук миролюбиво и склонился к Данилке. – А это что у нас за юный зритель? Или артист?

Данилка подпрыгнул у нее на руках и потянулся к роговым очкам худрука.

Настя быстро отступила, чтобы он не успел их схватить и швырнуть на пол.

– Ничего-ничего. Ты ко мне? Ну давай, зайди, поговорим.

Он снова повернул ключ в замке и пригласил ее в кабинет, приятно прохладный после автобусной духоты. Настя села, и Данилка у нее на руках немедленно замолотил ладошкой о столешницу, приговаривая что-то деловито и воодушевленно.

– Смотри-ка, настоящий начальник, – улыбнулся худрук, – далеко пойдет. Так ты что хотела, Астахова?

– Узнать о своих перспективах, – буркнула она.

– Хорошие перспективы, не волнуйся. Молодая, красивая, талантливая, чего тебе еще?

– Роль нормальную, – буркнула она.

– Будет, не волнуйся. Все придет со временем.

– Вы специально, что ли, не хотите? – выпалила она.

– Астахова-Астахова, что за детский сад? – Худрук невозмутимо покачал головой: – Пришла, требуешь, ногами еще потопай. Ты, Анастасия, пойми одну простую вещь. Никто не против тебя.

– Ну да.

– Правда, Настенька. Просто люди все за себя, поэтому иногда может показаться, что они против тебя, но это иллюзия.

– Ну конечно!

– Ну конечно, – худрук улыбнулся, – сама подумай, у нас же труппа, то есть трудовой коллектив, и он, прости за банальность, должен быть сплоченным, чтобы выполнить боевую задачу наилучшим образом. Верно?

Настя пожала плечами и отобрала у Данилки шариковую ручку, которую он схватил со стола и тянул в рот. Сын собрался зареветь, но худрук заметил и быстро состроил ему такую рожицу, что Данилка передумал.

– Ну вот, а представь, если я ради тебя подвину заслуженных людей, как это отразится на боевом духе коллектива? Производительность труда упадет, и к тебе тоже будет сама понимаешь какое отношение. А так начнешь с «кушать подано» и органично вольешься. Ты репертуар-то наш видела? Так обрати внимание, что я стараюсь никого не обижать, всем распределяю по справедливости, ну и тебя тоже не обойду своими милостями, уж поверь.