– Правду с самого начала, – повторила она, внимательно глядя вдаль, как Ленин над головой начальницы, и Альбина Семеновна прекрасно поняла намек.

Вера снова сделалась любимым инструктором, но не обольщалась на свой счет, понимая, что после приговора ситуация снова изменится.

Она начала присматривать новое место работы. Адвокат Вера Ивановна предупредила ее, что обольщаться не стоит, в самом лучшем случае Миша все равно получит условный срок, соответственно Вера станет женой преступника, и выбор интересных вакансий для нее сильно сузится. В школу не возьмут почти точно, в «Лениздат» переводчицей даже соваться нечего, там нужны проверенные люди. Да и подзабыла она язык, честно говоря, пока работала в обкоме.

В общем, судьба оставалась так же глуха к ее мольбам, как и раньше, но Вера почему-то на нее больше не злилась. Лишь бы только Мише дали условно, а там они как-нибудь прорвутся.

Ирина настроилась, что доследование затянется и этот чертов киношный процесс отравит ей весь отпуск, но следователь уложился просто в рекордные сроки. Выяснили, что у отца Соломатина есть чудесная дача, которой пользуется в основном сын, и когда отправились на нее с обыском, сверкающая на солнце черепица сообщила следователю всю правду еще до того, как он въехал в дачный поселок. Игорь Васильевич, как человек творческий, некоторое время сочинял еще разные интересные истории – что взял стройматериалы за ящик водки у проходящих мимо неизвестных, но, прижатый к стенке, наконец начал сотрудничать со следствием. А там и Малюков не заставил себя ждать.

В итоге Ирина получила ясную и четкую картину преступления. Хищениями занимались Соломатин с экспедитором, а бедняга Делиев использовался ими втемную. Новоиспеченный директор картины и так разрывался от большого объема работ, а Соломатин с Малюковым его еще подогревали, муссируя цейтнот и козыряя авторитетом экспедитора, за которым Делиев может чувствовать себя как за каменной стеной.

Ирине было жаль Михаила Делиева, но закон есть закон, пришлось назначить ему год условно. Режиссеру с экспедитором она влепила поровну, по шесть лет лишения свободы, а если бы не уворачивались, то дала бы в два раза меньше.

В общем, она осталась довольна своим первым опытом рассмотрения многоэпизодных хозяйственных дел и решила, что специально просить их у Павла Михайловича не будет, но если он сам ей такое дело распишет – сильно не расстроится.

В последний день перед отпуском Ирина, чтобы не сильно скучать без дела на рабочем месте, поехала в медицинский институт на конференцию, посвященную исследованиям доказательств биологического происхождения.

Программа была плотной и интересной, пригласили даже немецкого профессора, который выступал с переводчиком, и Ирина ничуть не пожалела, что поехала.

Во время перерыва она вышла в садик, где на скамейке под пышным, но давно отцветшим кустом сирени обнаружила не кого иного, как Алексея Сергеевича Очеретного.

Не уверенная, что он знает ее в лицо, Ирина хотела пройти мимо, но оперативник вскочил ей навстречу.

– Ирина Андреевна! – замахал он руками.