Она выглядела так, будто могла быть моей сестрой или матерью. Я, конечно, понимала, что это было не так. Но сходство было настолько поразительным, что я долгое время просто не могла оторвать взгляда от этого снимка.

Затем из дальнего конца зоны ожидания раздался голос мистера Ханиуэлла:

— Меня прямо затрясло, когда я впервые увидел вас, — сказал он. — Мне показалось, что передо мной призрак.

Тихо присев напротив, он наблюдал, как я рассматриваю его прошлое.

— Значит, это была… ваша жена? — спросила я, все еще держа в руках снимок.

— Ее звали Барбара.

— Не сочтите за нескромность, но могу я спросить, что с ней случилось?

Какое-то время он молчал.

— Как бы это сказать… Нам не повезло. Неудачное стечение обстоятельств плюс невнимательность за рулем. Мы были женаты около года. Она была беременна. И срок был довольно большой. Мы были так счастливы, словно пара детишек, играющих в свадьбу. Как-то раз мы решили покататься по округе. Без определенной цели, просто покататься. У меня был Pontiac GTO, зверь-машина. Я любил круто разворачиваться, так, чтобы двигатель аж ревел. А она смеялась. У нее, у Барбары, был замечательный смех. Чистый и звонкий.

На какое-то время он задумался, а затем продолжил.

— Мы сделали резкий поворот, и там, прямо посреди этой чертовой дороги, со скоростью меньше пяти миль в час плелся фермерский трактор без включенных габаритов и прочего. Что, черт возьми, он там делал после наступления темноты? Не имею ни малейшего представления. Я крутанул руль, чтобы обогнуть его, и потерял управление контроль над машиной. Мы врезались в дерево. Удар пришелся на пассажирскую сторону. Ремни безопасности мы никогда не пристегивали. Так ведь в те времена никто этого не делал.

Он умолк.

— Тогда вы получили свою хромоту? — спросила я.

Он кивнул.

— Хотя внутренностям досталось гораздо сильнее, чем это видно снаружи.

— А Барбара? — спросила я.

Он только покачал головой.

— Вы так больше никогда и не женились?

— Даже ни с кем не встречался. Все эти годы я либо слишком ненавидел, либо слишком жалел себя, чтобы показаться женщинам привлекательным.

Он поднялся со скамейки и подошел к моей камере. И каким же грустным был взгляд этих выпуклых глаз.

— Я подвел ее, — сказал он. — И не хочу подвести вас.

Я торжественно кивнула.

— Спасибо, — сказала я.

— Что ж, — сказал он, — переодевайтесь. Увидимся в зале.

Когда он ушел, я отложила фотографию и переоделась в платье. Оказалось, что теперь пояс нужно затягивать на две дырочки дальше, чем мне приходилось делать до этого.

Через десять-пятнадцать минут вошел заместитель шерифа, чтобы сопроводить меня. Он сковал лодыжки ножными кандалами — мои руки почему-то остались свободными — и повел меня по коридору к двери, над которой была надпись «Зал суда № 2».

Идти мне было трудно, слишком коротка была цепь, так что мне потребовалось все внимание, чтобы не споткнуться. Так что, даже входя в зал суда, я продолжала смотреть вниз.

Периферическим зрением я могла разглядеть округлую фигуру мистера Ханиуэлла, который сидел за столом, предназначенным для защитника. Только подойдя к нему и немного успокоившись, я смогла вновь поднять голову.