— Аллаху акбар.

— Мухаммад расуль Аллах.

Смех.

— Ладно, брат, оставим эту ч’анду. Поговорим о делах.

— Я слушаю, эфенди…

Он знал голоса обоих говорящих — слышал, и не раз. Один из них — тот самый турецкий офицер из лагеря, который узнавал у него, хорошо ли он знает Москву и есть ли у него, где там укрыться. Второй — это кадий Аль-Саед, специальный помощник Верховного кадия Исламского виляйята Дагестан. Он учился в университете Аль-Азхар в Египте и много выступал по телевизору и на митингах, с гневом обрушиваясь на всяческие проявления куфара. Магомед знал его, потому что кадий аль-Саед при Высшем шариатском суде исполнял роль кого-то вроде военного прокурора, занимаясь «нравственностью» в рядах армии и спецслужб вилайята. Его боялись даже амиры, потому что никто не знал, на кого следующий раз падет гневный взор главного исламского инквизитора…

— Твоя семья передает тебе привет, вот, они тут, в своем новом доме. Шамиль пошел в медресе, учителя очень довольны им. Твоя жена тоже всем довольна и передает тебе салам, вот, тут, в телефоне.

Значит, не все отказались от бесплатной квартиры для мухаджиров в исламском жилом комплексе. Этому цена оказалась не квартира, а целая вилла.

— Хвала Аллаху. что они добрались. Хвала Аллаху.

— Ты же знаешь, что мы не бросаем своих. Еще с университета знаешь.

Так вот где они его завербовали.

— Какие будут указания, эфенди?

— Твоя работа признана очень хорошей. То, что ты казнил амира Абу Салеха, за это тебе отдельный саул[113]. В Анкаре были особенно рады это услышать, этот маймун особенно сильно мутил воду.

Магомед вспомнил — Абу Салеха аль-Шишани казнили за предательство, сказали, что он вел переговоры с русистами и вообще давний агент Кадырова. А на самом деле оказывается — он туркам помешал, вот что.

— Да, он много лишнего говорил, и про Азербайджан, и про то, что мы осквернили себя грязными делами и вышли из Ислама. А что теперь азеры будут?

— Азеры уже остановятся, там со старшими договорено. Они на нашей стороне, на турецкой. А местных хайванов бросим воевать с Русней, пусть русисты перебьют их хоть всех, нам же меньше работы. Хвала Аллаху, что они такие тупые. А когда русские всех перебьют, зайдет азербайджанская армия, и весь Кавказ будет принадлежать нам, как это и должно быть. Принадлежать тюркам.

— Аллаху акбар.

Кадий Аль-Саед недавно произнес целую фетву о запрете асабии, национализма. Так вот оно как на самом-то деле…

— А мне что делать, эфенди сартип[114]?

— Надо подобрать побольше людей для амалей[115]в Русне. Напиши баян, скажи, что это воля Аллаха. Надо не только Москву, надо все русистские города подорвать, чтобы везде страх был. Тогда мы победим. Все земли до Волги будут принадлежать тюркам.

— У меня один бача на примете, родился в Сары-чин[116]. Говорит, что хорошо город знает, готов стать шахидом.

— Это хорошо. Дай мне его координаты, проверю, не подстава ли. Надо быть осторожными, у русистов тут много агентов осталось. Я поверю, что их нет, только когда мы зайдем в Махачкалу и наведем там порядок.

…

— Еще амир Абу Саад. Теперь надо казнить его. Подумай, как это можно сделать, в чем его можно обвинить.