По сути, Махачкала — это город на побережье, прижатый к берегу горами. Из него есть четыре пути для отступления — по Аэропортовскому шоссе, на Каспийск по бывшему Комсомольскому шоссе, на Дербент по Имама Шамиля вдоль железнодорожных путей и на Буйнакск — по одноименному шоссе, идущему через частную застройку. Правительственный квартал расположен ближе к побережью, его контроль дает возможность контролировать и стратегически важные морпорт и железнодорожный вокзал, который в Махачкале совмещен с морским[101]. Но когда в Нефтяном порту началась высадка боевиков «Исламского государства», переброшенных морем с того берега Каспия, — правительственные силы поняли, что удержаться им не удастся. И, собрав все силы, пошли на прорыв в сторону Комсомольского проспекта по короткому и широкому Ленинскому проспекту (Расула Гамзатова). У железнодорожного моста завязался самый страшный бой с начала того дня…

Бывший проспект Ленина был застроен в основном невысокими, четырехэтажными, сталинками. Здание Дома быта было тоже четырехэтажным, но уже новой постройки, с виду оно было похоже на бетонную гребенку, царапало взгляд. Внутри было не лучше: коридоры советского стиля (белый верх, грязно-зеленый низ), пол с дешевым линолеумом «под паркет», узкие коридоры, разномастные двери. Радовало только одно — держава цемента не жалела, так что рухнуть оно не должно было.

Они уже продвинулись до гостиницы «Ленинград» и заняли перекресток со знаменитой «Двадцать шестой»[102]. Впереди были джамаатовские, а Магомед был в это время как раз у Дома быта, вместе с какими-то чеченцами и несколькими местными парнями. На его глазах один парень со старым «СКС» разгреб хлам, разбил прикладом дверцу, достал пару бутылок колы. Свернул голову одной, отхлебнул, зажмурил от удовольствия глаза.

— Лазат[103].

В этот момент раздался тоненький нарастающий свист, который так хорошо знаком профессионалам.

— Миномет!

Взрывы хлестнули горячим воздухом, бетонной крошкой, осколками. Ударили по ушам.

— В здание! — заорал Магомед, как самый опытный. — Ползком, не вставать!

Они ползли в здание, до входа было метров пятнадцать, но их можно было никогда не пройти. За их спинами мина попала в автобус, к счастью, пустой.

— Что за нах…

— Они на прорыв пошли, — сказал один из чеченцев, — надо позицию занять. Бронетехника пойдет…

На крышу выхода не было. Они едва успели занять позиции, как действительно пошел прорыв. Бронетранспортеры и БМП чередовались с «Лендкрузерами», «Лексусами» и «Кайеннами», но это было не самое страшное. Страшнее были тачанки — пикапы с пулеметами, часто крупнокалиберными. В отличие от стрелка БТР стрелок на тачанке отлично видит все происходящее и реагирует мгновенно. Вот почему, кстати, американцы предпочитают БТРу «Хаммеры» с защищенным пулеметом и даже щит делают из дорогого бронестекла. Время реакции и тактическая осведомленность тут важнее защищенности от поражающих факторов ядерного взрыва…

Магомед сделал два выстрела — и был вынужден убраться, потому что стрелок обратил на него внимание и открыл огонь на прикрытие. А потом чеченцы ахнули из «РПГ», видимо, нашли-таки выход на крышу, — в ответ правительственные войска нанесли такой удар, что Магомеда в коридоре сбило с ног. На какой-то момент его обдало смертным ужасом, он подумал, что сейчас здание рухнет и он окажется погребенным под его завалами, но нет, здание советской постройки стояло. Только в коридоре ничего не было видно от пыли и дыма, и начали залетать пули, противно цвикая, — значит, обвалили часть стены.