– Тут дело не столько в выборе нашего народа, – мягко улыбнулся Воронцов, – сколько в исторических корнях развития Руси. Меня, например, как представителя титулованной элиты русского государства, вполне устраивает существующий монархический режим, хотя я и допускаю, что, возможно, это и не лучший вариант государственного устройства. В общем, как говорится, каждому свое.

– Я уважаю вашу точку зрения, Алекс, – подвел итог политической дискуссии Уильямс. – И в заключение нашей сегодняшней дружеской и весьма познавательной беседы хочу попросить вас показать нам маршрут, по которому вы преодолели Скалистые горы.

– Думаю, в этом вам гораздо лучше поможет мой верный спутник Чучанга, преодолевавший их уже не единожды. – И он перевел индейцу просьбу американцев.

– Для меня это не составит никакого труда, – с готовностью откликнулся тот, – просто здесь обзору мешают лесные деревья, и нам придется выехать в степь, откуда хорошо видны все три хребта Каменных гор.

Уильямс благодарно пожал ему руку.

Ранним утром следующего дня Чучанга вывел всех в степь, чтобы оттуда показать американцам путь, которым он с Алешей, Белым Орлом и двумя каюрами прибыл во владения Яндоги, преодолев Каменные горы.

Бившее из-за спины невысокое солнце освещало теснившиеся у горизонта горные громады. И если высокая цепь Западного хребта отливала белизной, то у Срединного хребта белели только его остроконечные пики, а Восточный хребет проступал на их фоне бледно-синей грядой зубчатых вершин.

Легкий ветерок шевелил листки открытого блокнота Уильямса, в который тот профессиональными движениями руки срисовывал раскинувшуюся вдали величественную панораму. Кучум в это время деловито обследовал все близлежащие кустарники на предмет наличия в них какой-нибудь живности, которой можно было бы полакомиться.

– А из вас, Уильямс, получился бы неплохой художник, – не удержался от комплимента Воронцов, любуясь искусным владением карандашом американцем.

– Так я ведь в молодости окончил художественную школу, Алекс. А естественной историей увлекся уже позже, после окончания Кембриджа.

– А я, честно говоря, при первой нашей встрече в степи, вернее, в прерии, – поправился граф, – принял вас с Майклом за обыкновенных трапперов, искателей приключений.

– И это очень хорошо, Алекс, – улыбнулся Уильямс. – Мы же как раз и старались быть похожими на них, чтобы ни у кого не вызвать особых подозрений и избежать досужих расспросов. И все-таки вы как-то уж слишком быстро раскусили нашу незамысловатую уловку.

– Умные люди говорят, что достаточно сыграть с человеком всего одну партию в шахматы, чтобы понять, что он из себя представляет. За неимением же таковых мне просто пришлось прибегнуть к логическому анализу.

Американец посмотрел на него с явным интересом.

– Алекс, а не могли бы и вы приоткрыть мне тайну вашего образования? Если не секрет, конечно…

– Не секрет, Уильямс. Я окончил Петербургский университет, хотя отец мечтал, чтобы я пошел по его стопам, то есть по военной стезе. А далее специализировался уже на кафедре общей философии.