Тем временем он потерял свое влияние в городе, и никто не хотел ему помочь. Люди, некогда бывшие его союзниками, отвернулись от него и самоустранились. Полиция и судебные власти начали расследование. Его партнер Сентис был мелочным, завистливым хапугой, который с радостью поделился с властями ложной информацией об участии Михаила в делах, о которых тот понятия не имел. Целью было лишить моего мужа контроля над предприятием. Сентис был одной из собак в огромной своре: все жаждали свергнуть Михаила с пьедестала, чтобы поживиться тем, что после него останется. Толпа лицемерных льстецов в момент превратилась в стаю голодных гиен.
Но Михаил не удивлялся происходившему. Он с самого начала доверял только своим друзьям Шелли и Кларету. «Людская подлость зачастую лишь ждет момента, чтобы проявить себя», — часто повторял он.
Но это всеобщее предательство порвало тонкую нить, которая еще соединяла его с внешним миром. Он углубился в собственное одиночество. С каждым днем его поведение становилось все более экстравагантным. В подвалах дома он выводил все новые стаи насекомых, которыми был одержим, — черных бабочек, известных также под названием Дьявол. Вскоре бабочки буквально наводнили особняк. Они сидели на зеркалах, картинах и мебели, словно безмолвные часовые. Михаил запретил слугам их убивать, пугать и даже просто приближаться к ним. По коридорам и залам перемещались целые рои насекомых с черными крыльями. Иногда они садились на Михаила и полностью покрывали его тело, пока он оставался неподвижным. Видя это, я боялась, что теряю его.
В те дни началась моя дружба с Луисом Кларетом, которая продолжается по сей день. Именно он рассказывал мне обо всем, что происходило за пределами нашей крепости. Михаил рассказывал мне фантастические истории о реконструкции Королевского театра и моем возвращении на сцену. Он обещал, что исправит ущерб от кислоты и я буду петь своим прежним голосом… Несбыточные грезы.
Луис сказал, что работы в Королевском театре больше не велись: деньги кончились много месяцев назад. Здание было огромной бесполезной пещерой… Михаил вел себя беспечно и спокойно, но это объяснялось лишь умением держать хорошую мину при плохой игре. Он мог не выходить из дома неделями, а то и месяцами. Целыми днями он сидел, запершись в своем кабинете, практически без сна и еды. Как мне впоследствии сказал Луис Кларет, он уже тогда стал опасаться за здоровье и рассудок Михаила. Он знал хозяина как никто другой и с самого начала помогал ему в проведении экспериментов. И именно Луис объяснил мне, что Михаил был помешан на врожденных заболеваниях, что он отчаянно желал открыть те тайные механизмы, которые задействовала природа, уродуя собственных детищ. Михаил всегда видел в них силу, последовательность и волю, которая была превыше человеческого разума. В его глазах природа была чудовищем, уничтожавшим собственные создания, не заботясь о судьбе и злоключениях тех, кто жил в нашем мире. Он собирал фотоснимки больных с отклонениями в телесном развитии, на которых человеческие существа молили об избавлении от своего проклятья.