Однажды, лет через пять-шесть после окончания колледжа, я была в салоне красоты в Лос-Анджелесе. По какой-то причине во время обычной для таких салонов легкой болтовни речь зашла об Уитни. Я между делом призналась своей парикмахерше о том, как мне нравилась прическа Уитни, когда я училась в старших классах, а потом расписала в красках историю своего утреннего Уитни-ритуала. Я постаралась изящно обойти молчанием свою печальную упертость и сделать рассказ смешным. Ну да, ну да, укладываем рельсы, разводим костер. Так что парикмахерша все еще утирала выступившие от смеха слезы, когда сказала это:

– Девочка моя, – она покачала головой, – ты же знаешь, что это у нее был парик, правда? При желании ты могла бы такой купить. Погоди-ка, давай я принесу тебе каталог париков и покажу…

Больше я ни слова из ее речи не услышала. Я растерялась, думая обо всех тех зря потраченных часах и галлоне впустую израсходованного лака для волос. Я заново пережила то разочарование, ощущение неудачи и комплексы, которые наваливались на меня каждое утро, когда мои волосы не желали сделать то, чего я от них добивалась.

И если бы я только знала… если бы только мне сказали, что, как бы я ни старалась, мои волосы НИКОГДА не будут выглядеть так же…

Если бы я только знала, что даже волосы самой Уитни никогда не будут выглядеть так же…

Мне пришлось изо всех сил закусить губу, чтобы не разреветься прямо там, на глазах у двух незнакомых женщин.

Негритянские парикмахерские – это вам не шутки: мне предстояло просидеть напротив этих двух леди еще по крайней мере пять часов. Я не хотела, чтобы меня запомнили как дуру, которая рыдала, пока ей выпрямляли волосы.

Я не плакала. Но мне было больно. Это предательство резануло глубоко.

Хотя, должна признать, было и небольшое чувство облегчения.

Потому что теперь я знала: я не неудачница.

У меня просто не было парика.

Успешные, сильные работающие матери, которые помалкивают о том, как они заботятся о своих домах и семьях, которые ведут себя так, будто у них есть собственный клон или маховик времени, как у Гермионы Грейнджер, и они могут находиться в двух местах одновременно… В общем, они заставляют всех остальных вооружаться утюжками для волос.

Не делайте этого. Не заставляйте меня вооружаться утюжком без всякой на то причины.

Дженни Маккарти – моя семейная няня. И я с гордостью говорю об этом всем, кто спрашивает. Я с гордостью говорю, что больше не делаю все в одиночку.

Я не думаю, что сильные знаменитые женщины специально скрывают тот факт, что у них дома есть няни или какие-то иные помощники, потому что они, например, плохо относятся к другим людям. В смысле они не покатываются дома со смеху над тем, как все остальные в Америке пытаются подражать им и не могут, поскольку не знают, что секрет заключается в том, что НИКТО НЕ МОЖЕТ УСПЕВАТЬ ВСЁ! ХА-ХА!! Мы вас надули! ЛОШАРЫ!

Я даже думаю, что мой кумир, Уитни, не умышленно не говорила нам о том, что носит парик.

Сильные знаменитые женщины не говорят вслух, что у них есть помощники по дому, что у них есть няни, домработницы, повара, помощники, стилисты – в общем, все те люди, которые поддерживают вращение их мира, – они не говорят вслух, что у них дома есть люди, выполняющие свою работу, потому что им стыдно.