Люси не ответила, но какая-то мысль шевельнулась в сознании. Она посмотрела на пролет в глубине зала, где висела занавесь из узких полос, как на бойнях. С пистолетом в руке она подошла ближе, осторожно скользнула между прозрачными пластиковыми лентами. Ее пальцы нащупали выключатель: зажегся свет, намного более затененный, смягчивший мрак – как деликатное освещение под сводами музея или у алтаря церкви. Игра неярких лампочек, расположенных в глубине помещения, формой похожего на эскимосское и`глу, создавала эффект контражура, не позволявший посетителю разглядеть, что за формы расставлены на полках, вон там, всего в трех метрах.

Вместе с Франком, который шел за ней, Люси почти как в замедленной съемке приблизилась к этой пещере, больше похожей на часовню. Слева стояли листы фанеры. Прямо перед ними свет начал мерцать, становясь то синеватым, то зеленоватым в зависимости от угла, под которым взгляд падал на толстое деформирующее стекло сосудов.

Потому что темные формы, стоящие на контражуре, были сосудами. Восемь сосудов выстроились, как крошечные гробы. Рассмотрев их содержимое, Люси почувствовала тошноту.

Резервуары содержали в себе плавающих в формалине монстров. Обезображенные зародыши размером сантиметров десять, миниатюрные существа с такой тонкой кожей, что можно было различить фиолетовую паутину вен и артерий. Они были изувечены, исковерканы, скрючены, как неземные существа. Генетические аномалии с расплывшимися лицами, слишком большими или слишком маленькими головами, атрофированными конечностями, похожими на культи, – нерожденные, причем у некоторых из них еще сохранялись пуповины, торчащие винтом из живота, как дьявольский хвост. У одного из этих существ был череп в форме стручка, длиннее всего остального тела. Только последний сосуд, самый правый, был пуст.

При всех их отвратительных различиях у монстров была одна общая черта: деформированное лицо выражало лишь страдание человеческого существа, вырванного из защитного тепла материнского живота.

Но сколько было животов?

Шарко почувствовал, что Люси сейчас потеряет сознание, и прошел вперед, испытывая не меньшую тошноту, чем она.

Под каждым сосудом лежала тонкая коричневая папка. Медленным движением Франк приподнял один из ледяных резервуаров и вытащил папку. На обложке фломастером было написано большими буквами: «Татьяна/Лео».

Внутри досье было три снимка УЗИ. Копы мало что могли разобрать в черно-белом изображении внутренности матки, но на последнем снимке все же различили отвратительную форму существа, заключенного в сосуде. Женщина, Татьяна, носила в себе это издевательство над природой. Обследования проводились в разные даты. На внутренней стороне обложки видны были записи:

Они молча смотрели друг на друга. Люси была бледна и прижимала руку ко рту. Шестнадцать недель между оплодотворением и абортом. Официально добровольное прерывание беременности при сроке, превышающем двенадцать недель, запрещено. Кто-то смотрел, как монстр рос, ему позволяли развиваться, пока живот суррогатной матери защищал и питал его.