– С этим понятно, господин Фихтнер, – перебил его Павел. – Ваше войско – сборная солянка. Штаб дивизии СС, штаб дивизии вермахта, отдел Абвера со своими секретами, потрепанный полк, вспомогательные подразделения… Сколько человек заперто в урочище?

– Не меньше тысячи двухсот, – мрачно сообщил Фихтнер. – Но в бой способно пойти не больше тысячи. Отсутствуют техника, артиллерия, зато много крупнокалиберных и полевых пулеметов, есть переносные гранатометы…

Снова мурашки ползли по коже. Товарищи молчали, впечатленные услышанным. И такую махину советское командование упустило из вида!

– Уверен, вы человек осведомленный, герр Фихтнер. В урочище наверняка действует радиосвязь. Радиограммы в зашифрованном виде регулярно исходят и принимаются. Танковая группировка за линией фронта – это явно по вашу душу. Прошу меня поправить, если ошибаюсь. В назначенный день и час линия фронта прорывается бронированным кулаком. Танки и мотопехота идут на Старополоцк. Одновременно из урочища выходят боеспособные подразделения, скрытно выдвигаются к восточным окраинам города. Удар наносится с двух сторон. Гарнизон в городе небольшой, исход битвы предрешен. Попутно разнесут в клочья штаб мехкорпуса Серова. Пока среагируют части корпуса, пройдет время. Выводят окруженцев и все их хозяйство – операцию можно провернуть за пару часов. Отход прикрывают танковые группы. Прорыв локальный – только для того, чтобы забрать людей. Я прав?

– Да, это так, – согласился пленник.

– Тогда позвольте выразить недоумение. Да, несколько генералов, высокопоставленные офицеры, военная разведка с документами… Все это, безусловно, важно. Но стоит ли игра свеч? Настолько ли важны эти документы, что их нельзя просто сжечь? Уверен, при желании можно найти дубликаты. Настолько ли незаменимы высокопоставленные военные, запертые в урочище? У Германии что, недостаток генералов? Настолько важен этот полк? Германия каждый день на этой войне теряет генералов, гибнут тысячи солдат, пропадают особо важные документы. Даже если операция удастся, в чем я лично сомневаюсь, вермахт понесет тяжелейшие потери, погибнет людей больше, чем в этом полку, будут уничтожены десятки танков…

– Нам сказали по секрету, что бригаденфюрер Витке – родственник Евы Браун… – мрачно выдавил Фихтнер. – И теперь Берлин в лице фюрера рвет и мечет, требуя немедленно вызволить Витке, причем любой ценой…

Кольцов растерянно молчал. Как все просто…

– А кто такая Ева Браун? – спросил Цветков.

– Я тебе потом объясню…

– Жена Гитлера, – пояснил Караган.

– Я бы сказал, любовница…

– А кто жена?

– Да нет у него никакой жены, – разозлился Кольцов. – Ева Браун – баба, с которой он живет.

– Вы знаете, кто такая Ева Браун? – спросил Фихтнер.

– Знаем, – кивнул Кольцов. – И догадываемся, на какие жертвы ради нее пойдет фюрер. Когда назначен прорыв?

– Сроки постоянно откладывались, никак не могли все организовать и наладить взаимодействие. Точно сказать не могу, но офицерам поступил очередной приказ привести солдат в готовность послезавтра, к четырем часам утра…

– Все, уходим, – заторопился Павел, – засиделись мы что-то. Вам придется идти вместе с нами, герр Фихтнер. Уж как-нибудь постарайтесь. Можем срубить вам что-то вроде костыля.