Дежурный в отделении милиции на предъявленные документы среагировал правильно. Этот парень ни о чем не знал. Поморгал воспаленными глазами, кивнул на телефон и вышел из дежурки. Надежда, что удастся связаться с Шаманским, была слабенькой, и все же это случилось! Полковник бодрствовал, очевидно, черные мысли не покидали его даже ночью.

– Кольцов! – взвился он. – Какого дьявола?! Где тебя носит?! Ты в курсе, что происходит?!

Судя по накалу страстей, никого из посторонних рядом с полковником не было. Павел облегченно перевел дыхание.

– Я знаю обо всем, Георгий Иванович. Это большая ошибка – о чем вы, разумеется, догадываетесь, но не можете этому противостоять. Внимательно выслушайте меня, а потом принимайте меры – сообщайте в штаб армии, фронта, куда угодно – хоть в Ставку Верховного главнокомандования. Непринятие мер как раз и будет настоящей изменой Родине…

Он излагал лаконично, самую суть, прикрывая трубку ладонью и косясь на дверь дежурки. Полковник молчал – до самого конца рассказа он не вымолвил ни слова.

– А теперь попробуйте догадаться, товарищ полковник, сочиняю я или нет, – подошел к концу Кольцов. – Я все разложил по полочкам, осталось лишь выявить членов диверсионной группы и имя «крота». Но по крупному счету это терпит. Есть дела поважнее. Теперь мы знаем, что делает танковая группа немцев на нашем участке фронта. Их атака намечена на утро завтрашнего дня. Но они уже знают, что кто-то был в урочище, похищен офицер. Долго ли сложить два и два? У немцев есть радиосвязь. А вдруг они пойдут ва-банк и атака начнется уже сегодня? Танки ринутся в пустоту между нашими механизированными бригадами. А на Старополоцк с востока нагрянет орда озверевших немецких солдат, которым нечего терять… Вы представляете последствия?

– Подожди, майор, – растерялся Шаманский. – Нужны хоть какие-то доказательства. Я не могу просто так ставить в ружье армию…

– И все же придется, товарищ полковник. Доказательства за час не соберешь. У вас есть выходы на здравомыслящих людей из командования? Быстро вывести на позиции артиллерию, а на востоке заблокировать урочище Галущаны. Теперь все в ваших руках, Георгий Иванович.

– Подожди, не бросай трубку, – всполошился Шаманский. – Ты сам-то как?

– Терпимо, товарищ полковник. Надеюсь, за меня и моих людей замолвят словечко. Попробую где-нибудь перекантоваться ночь. Хочется верить, что к обеду наступающего дня отменят приказ о моем аресте.

– Хорошо, я понял, майор. Ну, ты и наворотил…

На подгибающихся ногах Павел вернулся в машину. Караган смотрел на него с немым вопросом.

– Мы сделали все, что могли, – прошептал Кольцов, откидываясь на сиденье. – Дальше – хоть трава не расти…

К медсестрам, что ли, податься в госпиталь – пусть приютят? Катюша Брянцева обрадуется. Тамара Савченко будет украдкой хихикать… Нет, он не мог рисковать жизнями посторонних людей.

– Отвезу вас, товарищ майор, в одно укромное местечко, – вздохнул Караган, запуская двигатель, – это в частном секторе, здесь недалеко. Домик маленький, хозяйка молчаливая – для себя берег, можно сказать…