– Вы меня еще «гражданином» назовите, товарищ старший сержант, – хмыкнул Павел.

– Прошу простить, – насупилась медсестра, у которой было правильное симпатичное лицо, обрамленное русыми волнами, а ростом она была всего на пару сантиметров ниже Кольцова, – но если откровенно, товарищ майор, если я буду придерживаться субординации, то никого не вылечу. Раненым нужны добрые прочувственные слова, а не эти ваши «слушаюсь», «разрешите выполнять», «разрешите обратиться»…

– Вы шутку не поняли? – Павел покосился на зама по пропаганде Марычева, который грузно улегся на койку и закрыл глаза. Черноволосая медсестра укрыла его одеялом, свернула «конвертик», как делают детям в детском саду.

– Вы кто, простите? – спросила русоволосая. У нее были дерзкие карие глаза и привлекательное лицо. «Редко ты заходишь в госпиталь, майор, – с досадой подумал Павел, – вообще ведь не заходишь. А тут такие…»

Он показал служебный документ – бегло, словно стеснялся. Но медсестра уловила его содержание. Редкие брови забавно поползли вверх, потом обратно, видно, сообразила, что в такой момент удивляться не стоит.

– Сержант Брянцева Екатерина Владимировна, – отчиталась медсестра. – А это Тамара Савченко, – кивнула она на черненькую, которая тайком поглядывала на майора. – Мне двадцать шесть, Тамаре двадцать четыре, учились в Ярославле в медицинском институте. Окончить не успели, поэтому служим медсестрами, а не военными врачами.

– И давно вы, девушки, в этой части? – по привычке спросил Павел.

– Давно, – кивнула Катя. – В корпусе генерал-майора Серова Михаила Константиновича служим уже пятый месяц. Смоленщину прошли с госпиталем…

– Хорошо, я понял, – не стал развивать тему Павел. – Можете дать развернутую консультацию?

– Конечно, – пожала плечами Екатерина. – Кое-что подобное уже приходилось видеть, но не в таком масштабе и не на войне…

– Это точно крысиный яд?

– Абсолютно, – кивнула Тамара, а за ней и Екатерина. – Самая ядовитая смесь мышьяка, свинца и фосфора. Используется в случае, если остальные препараты не помогают. Когда яд попадает в организм с продуктами питания, он всасывается в желудочно-кишечный тракт и с потоком крови распространяется по организму. Интоксикация может быть несильной, если процент вещества небольшой. Или если яд проник в человека через легкие. Иногда отрава попадает на незажившие раны, повреждения на коже – это тоже неприятно, но не летально. Но в нашем случае пищу намеренно отравили концентрированным ядом. Случайно такое не происходит. Да и ваше присутствие, товарищ майор, говорит о том же.

– Но симптомы у людей разные…

– Все зависит от организма и полученной дозы. Но вы не правы, симптомы в целом похожи. Сильная головная боль, кровотечение – из носа, десен, ведь яд ухудшает свертываемость крови. Человек теряет кровь – возникает головокружение. Тяжелое недомогание – как и при любой интоксикации, ломота, апатия, отказ от еды. Человек может лишиться зрения, слуха… похоже, что-то подобное происходит с майором Дорошенко, – Екатерина показала на неподвижно лежащего мужчину в соседнем ряду. Он смотрел в потолок мутными глазами. – Он живой, но ни на что не реагирует. Возможно, он что-то видит и слышит, но очень смутно, глухо… Мы не знаем, поможет ли ему промывание желудка. Но надежда есть всегда, людям требуется покой, больше воды, сорбентов, постоянно принимать мочегонное, слабительное, средства для нормализации работы печени. Если это не поможет, врачи будут назначать переливание крови. В любом случае все тяжелые проведут в госпитале не меньше трех недель. Не исключены, к сожалению, новые летальные исходы…