– Дон, прости! – Сэм в панике поднял вверх руки. Он стоял спиной к улице, отчаянно пытаясь спасти свою жизнь. – Я больше никогда не буду так делать! Обещаю – никогда! Больше никаких таблеток! Клянусь!

– Я вам не верю! – Перино сжал кулак и был готов ударить Сэма, как вдруг дверь на балкон распахнулась.

– Всем стоять! – прокричал охранник, водя винтовкой из стороны в сторону. – Всем оставаться на месте! – Еще два секьюрити ворвались на балкон вслед за ним. Из двери вырвались клубы серого дыма.

– Не стреляйте! – Перино поднял руки, а Сэм, поскользнувшись, зашатался и потерял равновесие.

– Нет! Нет! – кричал Сэм в смертельном ужасе, пытаясь удержаться, силясь схватиться за что-нибудь, но пальцы его хватали пустой воздух…

– Доктор Уорд! – Перино бросился к нему, чтобы удержать, но было слишком поздно.

– Не-е-е-ет! – Эрик чувствовал, как из глаз его катятся слезы, он слышал, как ужасно кричал Сэм, летя вниз с пятого этажа.

И тогда Эрик закрыл глаза и отключился.

Он просто больше не хотел ничего видеть.

Эрик лежал на больничной койке в палате отделения «скорой помощи», приходя в себя благодаря «Наркану» – лекарству, которое блокировало действие морфина, его обычно давали пациентам с передозировкой. На пальце у него был установлен пластмассовый датчик, который отслеживал его жизненные показатели, а в вене стояла капельница с солевым раствором. Одет он был в свою одежду, все еще влажную, а рубашка и руки у него были в так и не смытой крови Кристин. Сама Кристин сейчас боролась за свою жизнь в отделении хирургии – и Эрик не знал, какие у нее шансы. Он непрестанно молился о том, чтобы она выжила.

Закрыв глаза, он пытался отогнать от себя видение Кристин, истекающей кровью на полу его кабинета, страшной алой раны на ее горле. Он слышал, как полицейские, больничная администрация и Лори разговаривают приглушенными голосами у дверей палаты. Пол уже ехал в клинику, предварительно наказав Эрику ничего не говорить полиции до его приезда. Но Эрик пока и не мог ничего сказать полиции – сначала ему надо было прийти в себя.

Он пытался осознать тот факт, что Сэм пытался убить Кристин. А еще, что Сэм убил Рене. По пути в отделение «скорой помощи» Эрик успел сообщить полиции то, в чем признался ему Сэм: что это он, а вовсе не Макс, убил Рене, и полицейские пообещали ему, что позвонят в полицию Рэднора и Макса освободят.

Эрик вспомнил тот первый вечер, когда он познакомился с Максом и его бабушкой – и его вдруг поразило понимание, что он сейчас находится в той же палате. Так замкнулся этот жутковатый круг.

Не открывая глаз, Эрик оплакивал бабушку Макса, Рене и Кристин. Он оплакивал и Сэма, умершего такой ужасной смертью. Так много насилия, так много смертей… Перед его мысленным взором вдруг встал образ Перино, который несмотря ни на что пытался спасти Сэма в последнюю минуту, Сэма, который вел себя по отношению к нему крайне непорядочно. Эрик подумал, что надо заново изучить историю болезни Перино, потому что если Сэм действительно давал ему какие-то лекарства, которые влияли на его состояние, то это отвратительная манипуляция, недостойная врача. Значит, Сэм использовал Перино в своих целях, так же, как использовал Макса.