Я растерялась.
– В коробке два мягких знака! Димон вроде хотел поменять ошейник.
– Тетя Таня, дядя Коробок унес ленточку с «Б», потому что ему эта буква не нравится, – затараторила Лена, – он принес мягкий знак. А как собачку тогда называть? Вы уехали на работу, мы с тетей Риной и бабушкой пошли в магазин. Дядя за прилавком дал нам ошейник «Х». Но эта буква пришлась не по вкусу маме дяди Вани. «Ж» не понравилась моей бабуле. От «П» они обе отказались. И другие буковки им не подошли.
Я сцепила зубы. Танюша, не вздумай расхохотаться.
– Когда продавец дал им «Ё», – щебетала Леночка, – тетя Рина сказала: «Это вообще мрак в тумане. Лучше возьмем второй мягкий знак. Тогда никаких ас… аз… циа… азциа…»
– Ассоциаций, – подсказала я.
– Точно! – запрыгала Лена. – Вот и получились два мягких знака! А какой мы покормили?
– Отличный вопрос, дорогая, – протянула я, – но как найти на него ответ? Оба пищат. Один на самом деле голодный, а второй слопал две порции.
– Можно обмерить им животы! – выдала креативную идею Лена. – Кто обжорничал, у того пузо больше.
– Прекрасная идея, – обрадовалась я и пошла в комнату Рины за сантиметром.
Глава тридцать четвертая
– Ой, как вас много! – воскликнула Полина, когда мы вошли в дом. – Дорогая экскурсия получится.
– Ничего, каждый за себя заплатит! – заявила Ада. – Очень нам у вас понравилось. Вот мы и привезли коллег.
– Хочется посмотреть на мемориал, – сказал Димон.
– Да, очень интересно, – кивнул Никита.
– Я увлекаюсь историей, – подпел ему Миша.
– Люблю гулять по кладбищу, – заявил Иван Никифорович, – а Мирону Львовичу надо посмотреть на могилу матери.
– Конечно, прямо сейчас и пойдем, – ответила Анастасия Романовна.
– Может, сначала чайку? – засуетилась Полина. – Настоящего индийского, в пакетиках? С импортным печеньем?
– Хорошая идея, – согласился Иван.
Все сели за стол. Полина пошла готовить напиток, подала чашки, крекеры.
– Вы, конечно, знакомы с Мироном Львовичем, – обратилась я к Анастасии.
Погодина вынула из кармана футляр, вытащила из него очки и сказала:
– Не принято рассматривать гостей в упор, используя окуляры, но с возрастом мое зрение потеряло остроту. Мирон Львович…
– Краснов, – подсказал тот, – я сын Зельды и Льва Павловича. У меня есть сестра Анжелика Бахметьева, мама ее пригрела из жалости.
Анастасия улыбнулась:
– Верно. Давненько мы с вами не встречались.
– Разве? – удивилась я. – Мирон недавно посещал кладбище по печальному поводу. Он захоронил в могиле Авдотьи Локтевой урну с прахом своей матери. Это была просьба Зельды.
– Правильно, – кивнула Погодина, – Мирон звонил, спрашивал разрешения и, естественно, получил его. Я хотела встретиться с ним. Но в день его приезда Полина намерила у меня высокое давление, напоила лечебной настойкой, и я заснула. А когда проснулась, он уже уехал. Я расстроилась, что не смогла поговорить, расспросить его. А сейчас такая радость!
– Гипертония – это опасно, – заметил Миша, – лучше принять прописанные лекарства и лечь спать. Вы поступили правильно.
Мы поговорили о погоде, похвалили печенье, чай, вернулась Полина. И наша группа направилась на погост.