– Вот!

– Ух ты! – обрадовался Дима. – «Нокиа восемьдесят восемь два ноля». Легендарная трубка. И у вас первая версия! Вау! Прекрасный аппарат, в свое время просто непревзойденный. Но прогресс не стоит на месте. Вам лучше освоить айфон. Анастасия Романовна научит, как им пользоваться. Правда?

Коробков посмотрел на Погодину, а та спросила:

– Айфон? Такой большой, по нему еще пальцами водят?

– Да, да, – кивнул Димон и показал свою трубку, – вот он! Поверьте, Полина, с таким мобильным ваша жизнь станет иной.

– Ой, нет, – испугалась Ковалева, – я никогда не научусь таким пользоваться!

– Это совсем не трудная задача, – возразил Дима, – Анастасия Романовна с ней справилась, прекрасно дружит с айфоном.

– Почему вы решили, что у меня новомодная модель? Я пользуюсь вот такой, – сказала хозяйка и показала трубку, которую держала в руке.

– «Нокиа восемьдесят восемь два ноля» в стальном корпусе! – пришел в восторг Коробок. – Дайте посмотреть!

Анастасия протянула ему сотовый.

– Пожалуйста.

– Разрешите сфотографировать ваши трубки, – канючил наш вождь компьютеров.

Я сообразила, что Диме для чего-то нужны мобильники женщин. Надо отвлечь владелиц допотопных средств связи.

– Дмитрий, – сердито произнесла я, – мы вообще-то приехали на экскурсию. Если ты решил возиться с мобильным, делать фотографии, то отойди от нас! Не мешай разговаривать с Полиной и Анастасией Романовной.

– Йес, – кивнул Димон и шмыгнул в сторону, – я только фотки сделаю! Если вы согласны освоить айфоны, скажите мне, подарю их вам в обмен на «Нокиа». Таких в моей коллекции нет.

– Где Михаил? – удивился Иван. – Убежал, слова не сказав.

– Здесь я, здесь! – воскликнул Миша, подходя к надгробию.

В руке он нес свой чемоданчик.

– Хотите фокус?

– Какой? – по-детски обрадовалась Анастасия.

– Сейчас увидим, что происходило с надписью на надгробии, – пообещал эксперт, – почему ее нет на фото, а в реальности вот она.

– Мирон просто пошутил, – фыркнула Полина, – есть какая-то штука в компьютере, она кадры изменяет. К нам как-то приезжал подросток с родителями, он сделал снимок, а потом его нам показал!

Погодина сдвинула брови.

– Представляете, у меня на нем оказались уши, нос и хвост, как у собаки! В придачу изо рта свешивался язык. Я обомлела. А школьник давай смеяться. Его шутка не показалась мне веселой. А Мирон убрал надпись о смерти отца! Она тут много лет находилась.

Сын мага искренне удивился:

– Я? Зачем мне это делать? Со мной Полина была, я не один тут тогда находился. И мой отец жив, он в больнице.

– Вот и проверим, – пообещал Миша, вытаскивая из кофра разные бутылочки.

– Ой, зачем вы на камень чем-то прыскаете? – заголосила Ковалева. – Памятник не пострадает? Он очень старый.

– С плитой ничего не случится, – заверил эксперт. – Так! Готово. Фрэкс-пэкс-квакс! Все смотрят на мои руки!

Миша взял нечто, больше всего похожее на пуховку для пудры, и одним движением стер надпись о погребении Льва Павловича.

– Ой! – всплеснула руками Анастасия. – Прямо раз, и пропала!

– Отец жив, – буркнул Мирон, – правильно, что ее смыли.