— Так что тебя вдруг раскупорило? — спросила, оборачиваясь ко мне, Вилла. Солнце играло на ее мокрой макушке, отчего казалось, что на волчице какая-то светящаяся корона. — Ты ведь не хотела нам ничего рассказывать? И не горишь желанием вступить в союз ни с кем из мужчин нашего народа?

— Не горю, — согласилась я. — И не вступлю. Пока не знаю, что придумаю, но обещаю хорошенько поработать над этим. Но ведь не оставаться здесь жить навсегда. Хотя мне нравится. Если бы не ощущение, что за тобой постоянно подглядывают.

— Ундины? — невинно поинтересовалась Лил самым сладким из доступных волчицам голосов.

Я хмуро покосилась в ее сторону, поджимая губы.

— Ваши самцы, — язвительно буркнула я, и женщины захихикали, а Лил обиделась.

— Наши не стали бы подглядывать! — горячо заверила она. — Волки вступают в союз один раз и на всю жизнь. За редким исключением, — пробормотала она, покосившись на Фоссу.

Та плывет рядом с отстраненным видом, словно не слыша нашего разговора.

— Значит, снимаемся, — сказала Вилла, первой подплывая к берегу. Первой и вылезла, мощным, неуловимым движением подтянулась на руках и запрыгнула на берег, упругие струи воды покрывалом соскользнули с ее сильных, загорелых плеч, мускулистого, но в то же время грациозного тела.

Лил с Фоссой оказались на берегу вслед за ней и, протянув мне руки, помогли вылезти.

Стоило моим стопам встретиться с влажным песком с редкой порослью красноватых травинок-пружинок, как со всех сторон раздался шум, иглами впиваясь в перепонки.

Я охнула, присела, закрыв ладонями уши. Такое ощущение, что сверху, снизу, со всех сторон на нас обрушилось нечто темное, подвижное, оглушительно свистящее, сметающее все на своем пути.

Ошалело мотая головой, среди сотен мускулистых лопатообразных рук, покрытых буграми мышц ног и прочих обнаженных частей тела, я различила полчища голых, в одних лишь набедренных повязках мужчин, раскрашенных и свирепо сверкающих глазами.

Мужчины, в которых я без труда распознала волков, наступали со всех сторон.

— Мускулистые, подтянутые тела, хищные, пристальные взгляды исподлобья, непроницаемые лица.

Они передвигались по берегу прыжками, окружая нас и оттесняя к воде. Руки, чуть длиннее, чем у людей, бьют наотмашь, предупреждая нападение, не давая трем рассвирепевшим самкам, принявшим полуформу, вырвать себе сердца, вспороть животы, распотрошить внутренности.

Над тихим безмятежным озером, где секунды назад звучали лишь стрекот насекомых и птичий щебет, раздаются тяжелое дыхание и яростное рычание трех озверевших женщин. Несмотря на то что уже не раз видела новых подруг в бою, я понимала, с таким количеством мужчин даже им не справиться.

— Лил, зр-ря пер-рекинулась! — прорычала Вилла.

В ту же секунду колени Лил подогнулись, и она неловко осела под телами прыгнувших на нее с разных сторон мужчин. Бесстрастное выражение их лиц изменилось, когда с земли вскочила бурая волчица со вздыбленной холкой и сверкающими глазами.

Волчица ощерилась, вцепилась в ногу самому нерасторопному, лязгнула зубами перед лицом другого. Они вынуждены были отступить, но держались на расстоянии, и с каждой секундой их становится все больше.