— За срочность доплатите. Приказ об её отъезде я отменяю. А лучше пригласи её ко мне, я сам ей об этом скажу.

— Слушаюсь, — поклонился слуга, всеми силами скрывая обескураженное выражение на лице.

После того, как я объявил Самиру-Надин невестой, приказ об отъезде Рикарины был понятен, но то, что я ночью приглашаю любовницу к себе и оставляю её в замке, многих собьёт с толку.

«Тем лучше!» — я довольно улыбнулся.

Рика не заставила себя долго ждать, словно, несмотря на позднее время, сидела наготове, когда её позову. Явилась ко мне, почему-то кутаясь в плащ, но стоило двери захлопнуться за ее спиной, как он соскользнул с её плеч на пол, оставляя… а точнее, не оставляя простора для воображения.

Сквозь тонкую сорочку, состоящую из кружевных лент, просвечивали все изгибы её роскошного тела. С таким же успехом она могла прийти ко мне совершенно голой или накинув рыбачью сеть.

Удивительно, но у меня ничего не дрогнуло внутри. Чисто эстетически я оценил её красоту, но не более. Самира в скромном платье, берущая еду из моих рук, вызывала волну возбуждения, а обнажённая любовница — лишь любопытство. Мне было интересно, когда она успела приобрести столь провокационный наряд. Раньше ей не требовалось стимулировать моё желание такими методами.

— Мой князь! Я до безумия счастлива тем, что вы пожелали видеть вашу верную рабу.

— Верную? — скривил губы я.

Новый гардероб и желание остаться указывали на намерение найти себе нового любовника. Может, и эту сорочку приобрела, чтобы сразить наповал своей красотой.

— Я ваша, душой и телом! — горячо заверили меня, стремительно преодолевая расстояние и опускаясь передо мной на колени.

Я оценил её готовность хоть сейчас доказать свою преданность. В нос ударила волна парфюма с афродизиаком, которым она столь щедро надушилась, что я скривился. Столь откровенные методы возмутили. Не встреть я свою пару — и не понадобились бы все эти ухищрения. Никогда не обделял её вниманием. Сейчас же Рикарина может хоть голой передо мной ходить, хоть купаться в афродизиаке, как женщина мне не интересна.

Скривившись, отошёл от неё, распахивая настежь окно и впуская в комнату свежий ветер.

— Оденься, — бросил холодно, вдыхая соленый воздух, доносящийся с моря.

Раньше я любил часами гулять вдоль брега, наслаждаясь мнимой свободой и морским чуть горьковатым привкусом на губах. Мнимой, потому что князь никогда не будет свободным, долг, обязанности и ответственность — груз, который я всегда буду нести. Когда-то, будучи мальчишкой, я соревновался с матушкой и отцом в том, кто дальше всего забросит в море ракушку.

Мама так светло и тепло улыбалась… За пределами замка и без свиты она всегда была другой, куда-то исчезала строгая леди, уходил тяжелый взгляд, уступая место беззаботности и радости. Рядом с ней счастьем светился отец. Это были наши священные часы: мои и родителей.

Я обязательно покажу Надин свое любимое место, уверен, ей должно понравиться. Как и само море…

Вдалеке раздались крики чаек, надоедливые, скрипучие, остро режущие слух. Надеюсь, Надин они не потревожат? Пусть ее покои находятся в противоположной стороне замка, но стоит озаботиться дополнительным шумоизолирующим заклятием в ее покоях.