— Я понял тебя, — тихо ответил супруг. — Как и то, что ты совершенно ничего не знаешь о нашем мире. И о том, чем должны заниматься княгини. Но я услышал, Надин. Я постараюсь не давить и не требовать того, чего ты дать не сможешь.

Я не знаю, каких усилий потребовалось князю, чтобы дать такое обещание. Но здесь и сейчас я была ему благодарна за то, что он не только прислушался ко мне, а услышал. Шаг навстречу мы друг другу сделали.

— Ты права в том, что я желаю закрепить наш брак. И также я вижу твой страх. Меньше всего мне хочется, чтобы наша близость принесла тебе боль и разочарование от того, кем ты стала. Я буду ждать столько, сколько тебе потребуется, Надин. Правда, прости, удержаться, чтобы не прикасаться к тебе вовсе, у меня не получится. — Он так ласково улыбнулся, что и у меня на губах расцвела улыбка. — Ты манишь меня не хуже, чем мотылька — огонь, даже сильнее… Твое дыхание, то, как смело ты смотришь или робко касаешься меня в ответ, еще неуверенно, — это возбуждает, Надин. Но ты права в одном, я не желаю тебя сломать, мне нужна ты вся целиком, твоё желание принадлежать мне душой и телом, и ради этого я буду ждать.

— Спасибо, — я благодарила искренне. Для нас двоих этот разговор был и необходим, и непрост. Правда, его хотелось завершить, а потому я спросила: — Выходит, здесь уже придумали порох? Раз в небо запускаются фейерверки.

— Порох? Серый порошок? Да, но запуском фейерверка, — Макс почти по слогам повторил за мной, — который у нас называется огнеискры, управляют маги. Они дают достаточный энергический импульс для того, чтобы в небе из разноцветных огней складывались нужные формы.

— Здорово, я не сильна в теории того, как именно у нас управляют пиротехникой, поэтому от меня объяснений не жди. — Я улыбнулась.

— А в чем ты сильна? — живо поинтересовался супруг.

— В уборке, — машинально ответила я. — Не смотри на меня так удивленно, на Земле мне кем только не доводилось работать, а подрабатывала я чаще всего уборщицей.

И вот я не считаю эту работу зазорной! Ни капельки!

Это титанический труд, который требует терпения и любви к человечеству, порой такие грязнули встречаются и невоспитанные идиоты, что хоть караул кричи. Мне всегда хотелось спросить тех людей, которые гадят где попало, дома они также себя ведут?

Я тряхнула головой, прогоняя воспоминания. Земля осталась в прошлом, как и моя работа уборщицей.

— А еще во мне сильна коммерческая жилка, — я улыбнулась, вспоминая как в девяностые стояла на рынке, торгуя собственноручно приготовленными пирожками. И видя, что термин «коммерческий» князь не понимает, пояснила. — Торговля, Макс.

— Разносторонние таланты, — осторожно заметил муж.

— Необычные для княгини?

— Извини, но это мягко сказано. Впрочем, твои сильные стороны можно охарактеризовать как ведение хозяйства, что для высшей знати необходимо. Этому леди обучаются с детства.

Я развеселилась. Знал бы Макс, насколько широки мои познания в ведении хозяйства, у него бы и вовсе глаза из орбит вылезли.

Но в одном он прав, обмануть я себя точно не позволю. За скотиной я с детства ходила, в поле работать тоже приходилось, колхоз для рожденного в советском союзе люда — не просто слово. Сколько всего с ним связано было… А потому крестьянам меня обмануть не удастся, если вдруг решать нагреть далеких от сельского хозяйства князя и княгиню. Главное, узнать информацию о злаковых культурах этого мира, да породах и видах скота. И непременно о ценообразовании…