Голова пошла кругом от запаха свежей крови. Ее соленый привкус я даже почувствовала во рту. В глазах кругами начало расплываться зеленое окружение, тут же перекрашиваясь в красный.

Я начала оседать на землю, мое сознание пыталось ускользнуть из реальности.

«Давай же уже!» – просила я его. Боялась открыть глаза и увидеть Хамаса. Зверь. Демон.

Но сильные руки подхватили меня. Я почувствовала, как Хамас прижал меня к груди.

– Прости, – прорычал он. – Не хотел, чтобы ты когда-либо увидела меня в таком состоянии.

Его слова я разбирала с трудом, потому что его голос больше походил на утробный рык, но суть, суть была ясна, как божий день. Я теперь увидела в нем зверя. Страх огромным айсбергом застыл внутри.

«Как теперь быть?!» – кричало сознание, а тело напряглось до такой степени, что все мышцы свела судорога. Я начала мелко подрагивать.

– Потерпи, μου Άγγελέ [му ангелос](мой ангел), потерпи, – он крепче прижал меня к груди. Его мягкие губы я почувствовала у себя на лбу. Мягкие. И именно это меня успокоило. Я погрузилась в сон.

Когда древо жизни приняло Хельгу, Хамас отпустил охранников во дворец, оставив при себе лишь одного. Обросший мхом валун, что лежал рядом с деревом, так и манил присесть возле него. На мужчину навалилась такая усталость, что невольно он облокотился о ствол древа и тут же получил ощутимый разряд в ладонь. Отдернул руку. Здесь ему не рады. Подошел к валуну и присел на землю, отвернувшись от дерева.

– Господин, долго нам здесь быть? – спросил слуга.

– Сколько будет нужно, – ровным голосом ответил Шейх и прикрыл глаза.

В последнее время во дворце скопилось столько дел, что их рано или поздно пришлось бы решать, и Хамас таким образом решил отвлечься от нимфы, что рвала его сердце в клочья, а в голове постоянным набатом только и билось ее земное имя. Ему так хотелось разгадать ее тайну, но когда он задавал ей эти вопросы, то нимфа уходила в себя или искала отступные пути, и Хамас решил, что давить на Хельгу он не будет. Ведь самое главное для него то, что она здесь, с ним, и что он нашел ее.

В памяти всплыла Халиса. Бесстыжая дрянь, так и не признала своей ошибки. Он видел, как до последнего у нее была поднята голова, и только водопад камней, что был адресован любовникам, заставил змею склониться и страдать. Внутри зверь довольно заурчал. И в тот день, когда была расправа над предателями, минотавр в его теле благоговейно молчал, наблюдая за кровавой картиной. Внутри, на сердце, остался лишь маленький шрам от предательства Армана. До сих пор Хамасу было горько вспоминать о том.

Мужчина все-таки провалился в тревожный сон. Перед его внутренним взором, словно в калейдоскопе, крутились картинки прошедшего дня. Ему снилась Хельга. Его маленькая игбал. Та, которая покорила и утихомирила минотавра. Занимаясь с ней любовью, Хамас очень боялся того, что минотавр сорвется, и будет сложно удержать его под контролем. Но зверь лишь молча урчал и наслаждался процессом, от которого ломило грудную клетку и сводило пах. Хотелось быть в ней вечность и не покидать ее теплую податливую плоть.