А тем временем, Фирс подхватил меня под колени и закинул себе на плечо.

– Что ты делаешь? – срывается с моих губ вопрос, когда парень делает первый огромный прыжок, и мы удаляемся от валуна на несколько метров. Резкое приземление, и из легких выбивает воздух. – Отпусти, – хриплю ему в спину, а сама взгляд не могу оторвать от валуна. Я не вижу, что за ним происходит, но помню, насколько острое лезвие было близко к своей цели. По щекам текут слезы.

Новый прыжок в бок, и теперь нас скрывают густые заросли.

– Отпусти, – вновь всхлипываю я.

Но парень будто и не слышит моих просьб. Во мне вскипает злость, и я начинаю колотить по его спине кулаками.

– Отпусти, отпусти! – повторяю я, сопровождая выкрики ударами.

Сатир не останавливался ни на минуту. Я почувствовала, как у него сбилось дыхание, лишь спустя минут двадцать. Парень остановился под пышной кроной дерева, которое напоминало иву. Ветви спускались вниз до земли и были украшены тонкими продолговатыми зелеными листьями, между которыми виднелись мелкие цветы. Оно было усеяно желтоватыми точками. Я попыталась заострить внимание на дереве, лишь бы не встречаться с глазами сатира.

– Сейчас немного передохну, и пойдем дальше.

Я привалилась спиной к стволу и прикрыла наготу распущенными по плечам волосами. Почему-то сейчас во мне возникло чувство собственничества. Не хотела, чтобы меня видел кто-то голой, кроме Хамаса.

– Там, за холмами, что в дне пути отсюда, начинаются земли кентавров и дриад. Хамас не посмеет туда сунуться.

Я смотрела на него изумленным взглядом человека, которого не поставили в известность о готовящемся похищении. Сатир, видя мое замешательство, сделал шаг в мою сторону. Я вжалась в гладкую прохладную кору дерева.

– Не подходи, – выставила руки вперед в предупреждающем жесте.

– Что с тобой? Моя нимфа, – теперь на его лице читалось изумление. – Мы же давно хотели убежать, и вот он, этот шанс!

Он все же подошел ко мне вплотную, и мои ладони уперлись в упругую грудь.

– Я же люблю тебя, – проговорил он с придыханием, и его губы потянулись к моим, но я отвернулась, и они ткнулись мне в шею.

– А я тебя – нет, – в первые за все время, что живу, я так откровенно отказала человеку. Ну… почти человеку.

– Как? – в голосе появились холодные нотки.

Короткое слово, но откуда-то я почувствовала, что мой ответ совсем не понравился ему.

– Это не может быть правдой! – качая головой, он взял меня пальцами за подбородок и повернул к себе, а его тело прижалось к моему так плотно, что волосы на его нижних конечностях неприятно впились мне в кожу.

– Это правда, Фирс, я тебя больше не люблю!

Мы стоим и сверлим друг друга взглядом.

– Я не Хельга, Фирс, слышишь?

Шум в зарослях, и я отворачиваюсь, прерывая зрительный контакт первой. Сатир даже не успел повернуть головы, как позади него я увидела черные вихри глаз Хамаса. Лицо Шейха исказил звериный оскал, очень напугавший меня. Я метнула взгляд на сатира, почувствовав, как что-то горячее стекает по моему животу и ниже. Голубые глаза парня застыли стеклянными озерами, впившись в мое лицо. Опускаю взгляд и вижу, что из живота Фирса торчат длинные звериные когти, а рот Хамаса застыл в чудовищной улыбке.