Скорее всего, кто-то другой вот так же тащил бы мою беду в свое логово, чтоб трахнуть… А она… Она бы так же расслабленно водила пальчиком по шее…

В глазах при одной этой мысли – темнеет до такой степени, что только цветовые пятна мелькают. Я ее ненавижу в этот момент. Настолько, что убить готов. И в то же время ощущение тонкого тела в руках, запах волос, нежный, вкусный, палец, скользящий по коже, немного расфокусированный взгляд, полураскрытые губы – все это сводит с ума. Заставляет стискивать зубы сильнее, чтоб хоть как-то держать себя в рамках.

Я не знаю, как так можно: ненавидеть до жути и хотеть до одури. Одновременно. Но именно эта хрень со мной происходит сейчас!

Выношу ее из клуба, рычу что-то обеспокоенно спрашивающему Фоме, чтоб забрал ее вещи, сажаю в машину на переднее сиденье, пристегиваю ремнем безопасности. Когда наклоняюсь, она подается вперед и мягко ведет губами по моей шее. Может, случайно, может. Но меня сносит. Разворачиваюсь к ней, смотрю в немного удивленное, расслабленное лицо.

- Ты… Пьяная дура… - выдыхаю прямо в полураскрытые губы, а Лара , вместо того, чтоб обидеться, отвечает:

- А ты вкусный…

И облизывается. Этого я уже не могу вынести. Рычу что-то дико матерное и вгрызаюсь в податливые пухлые губы грубо и жестоко. Не контролируя себя, не думая ни о чем больше. На вкус она – вишневый ликер, вроде сладкий, а на языке – терпкость. Жадно пью ее, не в силах остановиться. Дергаю к себе ближе, прямо вместе с ремнем безопасности, становлюсь коленом на сиденье и умираю от удовольствия, от кайфа. Это реально круче, чем все, что я себе представлял, воображал, фантазировал. Это – глубже, сильнее, ярче!

Она податливая, позволяет себя целовать, позволяет себя лапать, только стонет жалобно, когда несдержанно рву лямку платья, потому что хочется побольше ее вкуса, ее тела, ее кожи, нажраться, надышаться, натрогаться. Покорно поворачивается так, чтоб мне было легче облизывать ее шею, ее плечи, слабо и тихо стонет, шепчет что-то, а пальцы ее, с острыми ноготками, царапают поощрительно затылок.

Нащупываю рычаг на кресле, перевожу в горизонтальное и чуть ли не ложусь на нее сверху, не тормозя ни на секунду, целуя, целуя, вылизывая, трогая, гладя, сжимая, кайфуя от нежности кожи, от того, что мне можно, наконец-то можно это все!

Лара, даже если и имела что-то против, просто не способна ничего сказать. И не способна сопротивляться. Я не даю ей ни единого шанса.

Ладони уже под подолом, трусики маленькие, блядские тоже, и это бесит! Какого хера нацепила! Какого хера вообще??? Треск – кусок кружева в моей лапе смотрится смешно, а внизу она – гладкая, нежная-нежная! Горячая! Влажная! Лару дергает, словно током, когда трогаю ее там. Она словно на мгновение приходит в себя, начинает торопливо и жалобно шептать:

- Лелик… Лелик… Пожалуйста… Пожалуйста…

Что «пожалуйста» она не уточняет: то ли продолжай, то ли тормози. В любом случае, я тормознуть не способен, не сейчас. Глажу ее, целую без остановки, трогаю внизу медленно, с нажимом, еще не проникая, но уже настраивая на то, что это прямо скоро произойдет. Меня словно отрубает от реальности, не соображаю, где мы, кто рядом, да и плевать мне на все. На мир вокруг! Его нет, мира. Есть лишь мы с ней в концентрированном пространстве кайфа.