Митька подходил к окну, вытирал рукавом черной промасленной спецовки вспотевшее лицо и, улыбаясь, говорил:

— Ну так что? Прибежали, кормильцы? Давайте-ка узелок, зараз сам мастер к вам подойдет.

И тут из белесого облака пара возникала огромная фигура Дрона. На его темном от копоти лице, обнаженные в довольной улыбке, один к другому, белые зубы казались сверкающими драгоценными камнями.

— Ну что, шкеты? — басил он весело. — Прибегли проведать? А я сегодня такой голодный, что вашему Митрию быстро управиться с харчишками помогу. Нравится наша игрушка? — кивал он на ухающий молот. — А как, Веня, твоя Мурза поживает, которую мы из лап у собачьих душегубов вырвали? Если что не так, скажи, разберемся. Все-таки Дрон не последний человек на окраине. Вот, Веня, возьми-ка газетку. Своим точно такую же Митя доставит.

Пока они шли домой, почти до самой психобольницы их сопровождали постепенно затихающие удары молота. «Гахгах» — говорил рассерженно молот. У психобольницы Венька развернул газету. Жорка придвинулся к нему.

— Посмотри, что там такое?

И мальчишки увидели большой портрет. Со второй страницы на них, чуть улыбаясь, глядел широколицый Дрон. Колечками спадали на его широкий лоб черные волосы, полосатую футболку распирали могучие плечи. Жорка не совсем твердо прочел: «Ударник труда завода имени Никольского мастер кузнечного цеха Иван Дронов».

— Вот это да! — восхищенно протянул Венька.

У Жоркиного дома их встретила его сестра Рая, тихая, обходительная девушка. Окончив семилетку, она пошла работать на городской почтамт. Была и еще одна девушка в семье Смешливых, старшая Жоркина сестра Шура. Мимо ее комнаты Венька всегда проходил с затаенным дыханием, и была для того особая причина, о которой никто не знал. Все Смешливые были огненно-рыжие, а она — нет. Лишь легким золотистым цветом отливали ее волосы. Все Смешливые были густо конопатые — она тоже нет, если не считать, что на ее смугловатых щеках ютилось немного совсем неярких веснушек. Но они ее только украшали. Над чистым и ясным Шуриным лбом золотились всегда аккуратно расчесанные густые мягкие волосы. Увидав ее впервые, Венька почувствовал, что какая-то непонятная сила словно пригнула его к земле и не дает поднять еще раз глаза на девушку.

— Ты чего это как бука стоишь на пороге? Проходи, — весело обратилась к нему Шура.

Венька перешагнул через порог ее чисто прибранной комнаты с идеально застеленной кроватью, вышитым ковриком на стене и портретами знаменитых киноактеров того времени Пата и Паташона — Монти Бенкса и Гарри Пиля. На маленьком комоде стояли баночки с пудрой и кремом, зеркальце, флакон духов. Но все это было совершенно ничтожным по сравнению с самой Шурой, на которую он смотрел замершими от изумления глазами.

— Да ты что на меня зенки-то пялишь? — засмеялась она. — Я же не сказочная царевна.

— Ты лучше, — возразил Венька, покраснев.

Шура внимательно поглядела на него и развеселилась еще больше:

— Если так, смотри сколько хочешь, я за погляд денег не беру.

Вошел Жорка с надутым и уже зашнурованным футбольным мячом, крайне буднично произнес: