Рудник согласно кивнул:

— Они будут.

Поднялся. И все той же неторопливой гуляющей походкой направился к выходу. Взглядом Борец прожег ему спину. Но Рудник этого не почувствовал и даже не оглянулся. Он был умен и тонок и умел просчитывать ситуацию на много ходов вперед. Еще не доложив Игнатову и Гончару о встрече с Борцом, он предчувствовал, что следующий визит будет связан с ликвидацией бывшего вора в законе, третьего главаря «банковских». Так как тот уже исчерпал свой ресурс. Степан Матвеевич не любил смотреть в глаза своей будущей жертве. Хотя он и знал, что за ним закрепилось прозвище «отморозок», но его «тонкая» душа имела свои пределы лицемерия.

Солдат Дима лежал на койке в узкой комнатке, которую тетка когда-то соорудила специально для него. Теперь тут прибавились две табуретки и шкаф. Для стола места не нашлось.

Тетка сновала из кухни в большую комнату, готовилась пойти в церковь на вечернюю службу. А Дима изображал тяжкое похмелье. Возле кровати на полу стояла початая бутылка водки и стакан. Как же тетка любила своего племяша, если не упрекнула ни разу за всю неделю. И даже радовалась иногда, когда он появлялся и смотрел осмысленным взглядом. И ведь ничего не скажешь, ничем не отблагодаришь.

Осталось два дня отпуска. Можно сказать, что он выполнил свою задачу. И в доме у Борца, и в саду под окнами сидели «жучки», и вся информация шла Грязнову и Турецкому. Для Димы это были такие большие начальники, что он даже боялся о них думать. Турецкому он доверял, а Грязнова больше почитал. По их команде операция «Отпускник» была закончена. Но Дима чувствовал, что Борец топчется вокруг да около и хочет подвигнуть соседа на какое-то дело. Об этом он сказал Турецкому, получил на сей счет через Соню железный инструктаж. А все равно оставалась такая тьма неизвестности, что Диму иногда брала оторопь.

На улице через дорогу опять послышались крики. Но милицейских сирен уже не было. Прибежавшая тетка сказала, что директора магазина Михаила Васильевича отпустили из милиции, но по дороге он умер от инфаркта.

Дима взглянул на тетку осмысленными глазами и ничего не сказал. На крыльце послышались тяжелые шаги, и сердце Димы забилось.

— Племяш твой где? — раздался хриплый голос соседа.

— Лежит, — отозвалась тетка.

Дима прополоскал рот водкой и откинулся на подушке в полном изнеможении.

Резкий стук в дверь заставил его пошевелиться.

— Войдите! — отозвался он.

В проеме возник Борцов.

— Все пьешь?

— А чего делать? До вечера далеко… — буркнул Дима.

— Заработать не хочешь?

— Нет.

— Даже не спросишь сколько?

Дима повернулся на бок.

— Сколько?

— Сто баксов.

— За что?

— Отвезти кое-какой груз. Сперва надо съездить за ним, потом отвезти.

Потянувшись, Дима сел на кровати.

— Я свободен только до девяти. В девять у меня это… свидание.

— До девяти управишься.

— А если не управлюсь?

— Набавлю еще пятьдесят. А куда ты без денег? Кому ты нужен?

— Ладно. Когда ехать?

— Сейчас!

Дима потянулся за бутылкой. Но Геннадий Павлович решительно его остановил:

— Нет! Это потом. Успеется.

Дима пожал плечами и вышел следом. Брякнул с порога, почесываясь: