А нюх у него был изумительный, как и внутреннее зрение, — на метр под землей видел. «Они» еще попросят его вернуться обратно. Таких ухватистых спецов на все министерство — раз-два и обчелся.

К числу ухватистых Андрей Алексеевич относил и себя. Даром, что ли, его не только арестанты, но уже и сослуживцы называют Лютым. Сам себя он назвал бы Отважным. Сколько бандитских разборок он пресекал, скольких преследовал! При этом почему-то количество бандитов не только не уменьшалось, а, наоборот, росло. Но он работал с упоением, не слишком отдавая себе в этом отчет.

Когда же начался передел, когда вдруг он с внезапным бессилием увидел, что мимо скользят несметные богатства, не задевая и не одаривая его, на Андрея Алексеевича напал столбняк. Он оцепенел, потом начал злиться. И стал хапать подвернувшуюся деньгу сперва пугливо и осторожно, потом нагло, ухватисто, со все большим и большим остервенением. А потом уже не мог в себе узнать того озорного паренька, который со слезами на глазах слушал гимн на выпуске из училища.

С грохотом въехавшая на участок машина свалила доски. Андрей Алексеевич вновь увидел молодую жену, хозяйку этого разросшегося бунгало.

Поднявшись на террасу, Алена прошла в дом быстрым энергичным шагом. Полосатая трикотажная юбка распахнулась до середины обнаженного бедра.

Затем в комнате послышался крик. Раздраженная Алена появилась в дверном проеме и выпихнула ногой низкий столик на колесиках, который еще недавно так ей нравился. Сейчас одно колесо у него было сломано и болталось на каком-то гвозде.

— Вот она, твоя мебель! Месяц не прослужила. Сколько раз говорю, не покупай ничего без меня!

Пока Гончар соображал, столик, катившийся от сильного толчка, перевернулся. Одна деталь привлекла внимание Алены и его самого.

— Это что? — вскричала жена.

Под крышкой, в центре столика была приклеена какая-то пластмассовая деталь. Гончар сковырнул ножом клейкую ленту. Под ней оказался маленький обыкновенный «жучок».

Гончар был ошеломлен, поняв, что его разговоры прослушивались, по крайней мере, неделю. Столик был куплен недавно. Значит, были зафиксированы визит Игнатова и его рассуждения насчет украденной европейской валюты? Его указания Борцу и Руднику тоже перестали быть тайной?

По мере того как эти соображения приходили на ум, Андрей Алексеевич делался белым как мел. Даже Алена испугалась.

— Давай простимся, — просто сказал он.

— Да что случилось?

Не в силах что-либо вымолвить, он показал ей «жучок».

Она не поняла. И Андрей Алексеевич не стал объяснять. Но когда, на ночь глядя, к дому подъехала милицейская «Волга» и из нее вышел Грязнов в сопровождении двух человек, Гончару не надо было объяснять, зачем тот пожаловал. Андрей Алексеевич сделал два шага по террасе и без сил упал в кресло.

«Ил-62» мягко приземлился и затрясся на бетонных плитах взлетной полосы, постепенно смиряя свой бег и успокаиваясь. Огни на табло, запрещающие курить и передвигаться по салону, погасли. Невидимая бортпроводница по селекторной связи поздравила всех с окончанием рейса, и пассажиры потянулись к выходу.