Остановились. Взглянули еще раз друг другу в глаза.
– Что же мы натворили… – тихо шепнул Максим.
Девушка же, уже никого не стесняясь, прижалась к нему, обняла за шею и, заглянула в глаза:
– Пообещай не уезжать… – произнесла она, перейдя с ним на «ты».
– Обещаю, – после достаточно долгой паузы ответил поручик. Ему жутко не хотелось сковывать себя обязательствами. Но… устоять перед ее взглядом, особенно после того, что между ними произошло, он не смог.
Целоваться прилюдно они не стали. Ну да и этих объятий хватило, чтобы все, находящиеся на крыльце, малец охренели…
Глава 10
7 ноября 1914 года, Петроград
Максима Федоровича сопровождали на всем протяжении пути до Петрограда, буквально передавая из рук в руки. Поручик отмалчивался и был довольно хмур. В разговоры с ним особенно не лезли, видя дурное настроение, так что он смог успокоиться и подумать над своим поведением. Точнее, очередной выходкой.
С одной стороны, Таня ему вполне нравилась. Любовь не любовь, но с ней ему было хорошо. Она понимала его юмор, немного грубоватый и излишне циничный для этих лет. Да и вообще оказалась с ним на одной волне.
С другой – все, судя по всему, было плохо. ОЧЕНЬ плохо.
Максим отказался от обезболивания наркотическими средствами сразу после того странного разговора[40]. И теперь, в немалой степени протрезвев и погасив эмоциональные скачки, вызванные отказом от наркотиков, смог уделить ситуации больше внимания. И чем дольше он думал, тем дурнее ему становилось.
Тут и реакция ее мамы на сведения о лечении Алексея. Такого пронзительного взгляда он никогда в своей жизни не видел. Даже в очереди в туалет. Тогда он не придал этому особого значения. А сейчас… он понял, что это неспроста. А «подружка» Ольга? Подружка ли? Да и все эти странные взгляды и ужимки окружающих, что на концерте, что после. Зависть? Нет. Отнюдь. Офицеры смотрели на него со смесью усмешки и жалости. А реакция самой девушки? Почему она так расстроилась, узнав о том, что поручик узнал про ее происхождение? Явно же не простая селянка. Чего же тогда? Стесняется? Вряд ли. Скорее боится, что родители помешают и вмешаются, и отгонят от нее эту «блохастую дворняжку» в лице Максима. Или он сам, осознав всю сложность положения, убежит, поджав хвост.
Наш герой напряженно думал, прокручивая в голове все эти детали. И чем больше уделял этому вопросу внимания, тем сильнее ему становилось не по себе. Потому что он начинал догадываться о том, кому он залез под юбку.
Конечно, все было не так однозначно. При личном общении Татьяна обходила все вопросы о семье, а люди вокруг ему ничего не говорили, полагая, видимо, что он и так все знает. Расспрашивать же напрямую, в такой обстановке, он не решался.
Что же до косвенных признаков, то и с ними была беда. Парадных портретов Великих княжон он не видел, фотографий из будущего не помнил, а те уродства, что, как правило, печатались в местных газетах, никуда не годились. То есть годились, конечно, но по ним можно было опознать добрую половину Петрограда. И необязательно женскую. С Александрой Федоровной выходило лучше. Но не сильно. Парадный портрет, увиденный в Зимнем дворце, запечатлел Императрицу совсем юной, едва ли старше той прелестницы с фотографии, запомненной им в будущем.