Под ногами та самая бездна разверзлась, в которую сейчас один из них полетит.

– Это всё, что ты можешь сказать? Очистить душу перед смертью нет желания? – спросил Герман, заставляя Юлю выйти из состояния ступора и вскинуть на него глаза.

– Очищают душу те, у кого она покрыта ложью. Моя же чиста, – ответил Денис и на Юлю взгляд перевел. – Всё, что я делал и говорил, было правдой.

Ей стало нечем дышать. Сердце ухнуло. Бездна стала шире, и Юля уже слышала, как туда падают мелкие камни. Увидела, как оттуда с самого дна протягивает длинные когти нечто, что собирается убить ее раз и навсегда.

По лицу Германа пробежала тень перед тем, как он кивнул куда-то в сторону.

– Кончай с ним.

Что? Пульс зашелся в бешеном ритме. Юля резко обернулась. Оказывается, все это время здесь в нескольких метрах стоял Егор.

Мужчина в ответ кивнул, мазнул по ней спешным взглядом и устремил его на Дениса. Достал из-за спины пистолет.

Юлю подбросило. Кинуло в жар, а спустя секунду в холод.

– Что ты собираешься делать? – она быстро обернулась на Германа. – Что?

Но ответа не последовало. Романов заложил руки за спину и превратился в каменное изваяние, готовясь наблюдать за… чем? За тем, как убьют Дениса?

Мир в одну секунду перевернулся.

Он убьет его. Он действительно собирается это сделать вот так – безжалостно и хладнокровно.

В глазах собрались слезы. Легкие сдавило. Юля заметалась и рывком бросилась к Денису.

– Нет, я не позволю, – в неверии закрутила головой, наблюдая за тем, как Борисов подходит ближе. – Слышишь? – крикнула Герману. – Ты этого не сделаешь!

– Юль, уходи, – вымученно донеслось из-за спины. Девушка развернулась так резко, что голова закружилась. – Не надо тебе этого видеть. – произнес Денис с какой-то иррациональной мягкостью. Провел уставшим взглядом по ее сухим губам, родинке на щеке.

– Нет, нет! – ей стало страшно. Так страшно, как еще никогда не было. Коркой льда покрылась кожа и все внутренние органы. Пульс оборвался.

Забыв про Германа, Юля обхватила ледяными ладонями любимое лицо и услышала, как сама же плачет.

Денис накрыл ее ладонь своей. С отчаяньем прижал к колючей щеке, сжал до хруста пальцы.

– У тебя всё будет хорошо. Я обещаю, – и столько в его голосе всего прозвучало, что она поняла – это всё. Он прощается с ней.

Земля потеряла твердость под ногами. Ноги подкосились, отказываясь держать бедную девушку. Боже, он знает, что умрет сейчас, и несмотря на это пытается ее успокоить.

– Я не хочу так. Не хо… – замотала головой, но договорить не успела.

Ее резко отдернули от Дениса. Руку вырвали из горячих пальцев.

– Я смотрю, ты не соображаешь, Юля, – рявкнул Герман где-то на фоне.

Она не слышала его голоса. Смотрела во все глаза на Дениса и только чувствовала, что ее от него уводят. Насильно. Сама не поняла, как начала брыкаться и кричать, требовать отпустить.

– Уберите ее отсюда, – гаркнул Герман и, развернувшись, сам побрел следом, как маньяк наблюдая за страданиями жены. С каким-то извращенным удовольствием прослеживая слезы, катящиеся по щекам.

– Не надо, я прошу тебя, – взмолилась Юля, – я уеду. Вместе давай уедем, только не делай этого. Пожалуйста, Герман, – она всхлипывала и, оттолкнув от себя охранника, подбежала к мужу. Схватила его за лацканы черного пиджака. – Отпусти его. Пусть уходит. Я клянусь больше никогда от тебя не отойду. Стану послушной. Ни слова от меня не услышишь! Хочешь ребенка? Будет. Два, три! Я рожу сколько скажешь! – Юля рыдала, готовая сейчас на всё, лишь бы быть услышанной.