– Знаешь, я всё думал, как же тебя наказать, – послышался полный извращенного удовлетворения тон мужа, – а сейчас смотрю и понимаю, что твой мент сделал это сам, – а потом схватил Юлю за локоть. Смех из голоса пропал, возвращая на место жгучий гнев. – Но раз уж я всё равно заранее все продумал, то доведу задуманное до конца.

Юля даже не чувствовала, что он потащил ее за собой. Разутую вывел на улицу и повёл через весь сад.

Ей казалось, что ее убили. Уничтожили изнутри. Ноги заплетались, девушка спотыкалась, ступая на острые камешки на вымощенных тропинках, но ей было всё равно. Пройди она сейчас по горящим углям и не почувствовала бы их жара. Потому что жарило в груди так, что невыносимо было.

Перед глазами стоял Денис, его обезоруживающая улыбка.

«Потому что люблю» – сказал он три дня назад, а она поверила. Юлю скрутило очередным болевым спазмом, прошившим до самых костей. Зажмурилась, давясь громким всхлипом, а когда открыла глаза почувствовала, что сходит с ума.

Мир закружился, ноги подкосились. Герман больно дёрнул за локоть, не давая ей осесть на землю.

Прямо напротив стоял Денис.

От одного вида любимого боль, текущая по организму, стала практически физической.

Избитый, лицо в ссадинах, на скулах и над губами запеклась кровь. На нем та же одежда, что была три дня назад, когда она видела его в последний раз, только изорванная и грязная, словно он на земле лежал, а его нещадно били.

Юля рот рукой прикрыла, но всхлип не смогла удержать.

Изверг, что он сделал с ним? Пытал? Мстил?

В родные глаза взглянула и поняла, что Денис смотрит на царапину на ее щеке. С болью смотрит, с виной. И от этого израненное женское сердце скрутило еще сильнее.

– Смотри, любимая, и запоминай, – ненавистный голос мужа прогремел раскатистым громом, – это будет грозить каждому, с кем ты посмеешь трахаться, наивно полагая, что я ни о чем не узнаю. Ну а ты, – это он уже обратился к Денису, – мог бы еще влачить свое жалкое существование и радоваться своей никчемной нищей жизни, но ты решил убить двух зайцев одним выстрелом – и меня засадить, и жену мои поиметь. Очень глупо. Очень. Есть что сказать напоследок?

Юля практически не слушала Германа. Денис поймал ее взгляд и не отпускал. Держал так крепко, как бывает во время того, когда кто-то летит в пропасть, а ты пытаешься его удержать изо всех сил. У Юли перед глазами от слез растекалось, она не понимала, почему он не отпускает, ведь Герман все знает. Ведь он должен оправдываться и говорить, что она ему не нужна, а он молчит. Смотрит на нее и молчит. А у нее от его взгляда внутри всё исходится болезненными спазмами. Сердце гонит прочь все доводы, приведенные несколько минут назад, и отчаянно не верит в то, что случившееся было ложью. Оно бьется навылет, стремится сломить кости легких, лишь бы быть услышанным.

Денис прошелся по ней глазами и на секунду задержался на босых ногах. Его брови сошлись, скулы сжались. Снова посмотрел на Юлю, будто извиняется, будто ему самому больно так же, как и ей.

– Ты еще будешь счастлива, – сказал вдруг, а она вздрогнула.