Тем не менее… поместив сакральные объекты под микроскоп, я почти помимо воли обнаружил, что в них содержится и нечто иное. Снисходительная насмешливость, с которой я первоначально приступил к изучению предмета, скоро уступила место более глубокому пониманию сущности реликвий. После пятидесяти лет занятий наукой я осознал то, что простой крестьянин всегда чувствовал интуитивно: эти предметы суть средства нашей связи с Богом – связи живой и вполне материальной.

Вы понимаете, что подобную точку зрения в Риме не поощряют. Ватикан стремится забыть о тех временах, когда торговля реликвиями была интенсивной и прибыльной. Временах, когда за остатки мощей или дерево креста платили целое состояние, когда охотники за реликвиями убивали святых, чтобы поскорее распродать их кости. Ватикану никогда не нравилось поклонение реликвиям. Ведь когда чудотворные реликвии появлялись в заброшенных епархиях, туда устремлялись толпы паломников, принося с собой несметные богатства. А Ватикан в результате становился беднее.

Когда я работал научным консультантом Ватикана, передо мной ставилась простая задача – дискредитировать подделки и ставить под сомнение все остальное. Так я поступал, доказав, что «ключица святого Антония» – всего лишь ребро ягненка, а ткань, которой «обтирали чело Христа», соткана в пятнадцатом веке.

По правде говоря, большинство предметов, которые я исследовал, являлись, как и подозревал Ватикан, подделками, но не все. Имелись предметы, дискредитировать которые было невозможно: их происхождение подтверждалось, и время совпадало. Они могли быть тем, чем их объявили, но, впрочем, могли и не быть.

Именно в это время я и обратился к медицине, решив, что сумею стать повивальной бабкой самого Господа Бога. Это и стало делом всей моей жизни».

Мэри подняла глаза на Ласситера и спросила:

– О чем это он?

– Продолжайте читать, – ответил Джо.

«Делом – весьма непростым. Мое изучение медицины было сравнительно кратким. После открытия клиники ко мне начали стекаться женщины со всего мира, и как ни странно, по собственной воле. Используя материал ДНК, полученный от наиболее достоверных реликвий, я применил его для зачатия плода восемнадцати пациенток.

Кто знает, друг мой, что из этого получится? Не исключено, что рожденные дети окажутся странной компанией крестьян, непонятно зачем воскресших и перенесенных мной из античных времен. Но может случиться и так, что я вновь породил Христа. Мне этого уже никогда не узнать, вам – тоже, однако будем надеяться.

Итак, мой друг, я посылаю вам свое последнее прости в надежде, что сумел облегчить вашу душу. Да, я преклонил перед вами колени, пребывая в сомнении. Отрицать не имеет смысла. Но все мы люди, и это была простая человеческая слабость. Христос тоже испытывал сомнения – однако сейчас у меня их не осталось.

Теперь это дело в руках Божьих. Там, где оно пребывало всегда.

Игнацио».

– Джо. – Голос Мэри дрожал. – О чем это он?

Ласситер немного помолчал и спросил:

– У вас найдется что-нибудь выпить?

Мэри поднялась, подошла к буфету и вернулась с бутылкой коньяка и парой рюмок. Наполнив рюмки, она повторила вопрос: