– Полковник Субботин, – продемонстрировав удостоверение, сухо представился старший из них, лет сорока, с правильными чертами лица. – У нас приказ генерала Нелюбина, заменить вас и забрать пленного.

Мы с Логачевым коротко переглянулись. Ни я, ни он о происшествии на кухне доложить начальству не успели. Или Борис Иванович тайком прицепил нам жучки и таким образом отслеживал наши действия? Гм!!! Не похоже на него! И ко мне, и к Логачеву Нелюбин относился с полным доверием и, если б счел нужным использовать жучки, поставил бы нас в известность…

– Тяжел, зараза, – проворчал Петр Васильевич, снимая с плеча Барсукова и усаживая его на пол, спиной к стене. – Так как, говорите, ваша фамилия?

– Субботин.

– А приказ, надеюсь, письменный?

– Обязательно! – тонкие губы "старшего" изобразили подобие улыбки. – Вот, пожалуйста, извольте ознакомиться.

Он протянул Логачеву сложенный вчетверо лист.

Развернув бумагу, Петр Васильевич углубился в чтение.

– Ага. Так, значит, вот, – спустя некоторое время пробормотал он.

Я весь подобрался. На нашем кодовом языке эта бессмысленная фраза означала сигнал тревоги.

– Там всего несколько строк! Долго вы будете в них разбираться?! – не выдержал самый молодой из четверых – тонконосый блондин с модельной стрижкой. Стоящий рядом с ним скуластый, широкоплечий тип глупо хихикнул. Старший группы и четвертый сменщик, бритоголовый детина лет тридцати, сохранили казенно-вежливый вид.

– Доку#мент серьезный. Нельзя с бухты-барахты решать, – делая вид, будто ничего не заметил, проворчал Петр Васильевич и обратился к старшему с вопросом, который я пропустил мимо ушей, начав ломать комедию. Кисло сморщился, потрогал низ живота и, нетерпеливо перебирая ногами, уставился на Логачева.

– В сортир приспичило? – прервав беседу с Субботиным, отечески улыбнулся он.

– Ужасно!!!

– Ну, давай, облегчись. Только не рассиживайся там…

С виноватым видом я устремился за угол в туалет, одновременно нащупывая за пазухой прибор экстренной связи с Нелюбиным, надежно прикрепленный к нагрудному карману, а потому не потерянный, как мобильник, во время погони за "поваром". Дело в том, что неправильно поставленное ударение (это Логачевым-то! Блестяще образованным человеком! – Д.К.) означало «Срочно свяжись с генералом! Дело тут не чисто!!!»

– Давайте быстрее. Я на совещании, – не слишком дружелюбно среагировал на вызов Борис Иванович.

Я вкратце обрисовал ситуацию, и неожиданно мне почудилось, будто из мембраны повеяло полярным холодом.

– Я никого не посылал. Приказ – подделка, – перед кем-то извинившись и, видимо, отойдя в сторону, прошептал Нелюбин. – Немедленно нейтрализовать их! Хотя бы одного взять живым! Высылаю к вам Ерохина с группой. Удачи! – Генерал дал отбой.

Спрятав прибор, я изготовился к стрельбе по-македонски[20]. С криком «Унитаз засорился!» (в переводе с кодового языка – «Это враги!» – Д. К.) выскочил из-за угла и с ходу всадил две пули в плечи бритоголового. Логачев среагировал молниеносно. Взяв левой рукой на болевой захват «полковника Субботина» и используя его в качестве живого щита, он открыл с правой беглый огонь по двум оставшимся оборотням. Но и те оказались не лыком шиты! Прежде чем умереть, «блондин» успел выпустить три пули из «макарова» с глушителем, а скуластый, уже падая, полоснуть короткой очередью из «стечкина»