Единственно, что меня удивило, в меня не стреляли – те стрелы и болты, что я отбил в сторону, летели в других людей. Ну а когда через частокол проскользнул первый воин-чужак, я встал в общую стенку поисковиков, из которой выпадал то один, то другой боец со стрелой или болтом в теле. Но всё же обстрел лагеря начал прекращаться, так как у поисковиков были свои лучники, шестеро, ну, сейчас-то трое осталось, и они тоже очень неплохо метали стрелы. Перемещаясь по лагерю, они пускали куда-то стрелу за стрелой и явно попадали, раз обстрел начал стихать.

Первых чужаков мы приняли на щиты и мечи, положив сразу троих, но всё же шаг за шагом мы начали отступать под их напором. Очень профессиональным напором, надо сказать. Если бы чужаки не были в одежде обычных поисковиков, то я подумал бы, что это профессиональные воины, даже не наёмники, служивые. Хотя если это бойцы тайной стражи, то в чём ещё им тут ходить? Значит, я был прав в своих догадках, они за нами шли. Башня мага слишком жирный кусок, чтобы проигнорировать его поиски. Последнюю башню мага, по словам Егора, нашли тридцать семь лет назад, действующую, естественно, и искатели, что её нашли, обогатились. Причём они её только нашли, не вскрывали, а привели туда покупателей. Всё. Им за это целый воз золота отвалили. Кстати, покупателем была Академия магии, куда я собираюсь поступать. Интересно, что они нашли внутри? Что они её вскрыли, правда, аж за два года, Егор тоже рассказал.

В принципе, мы держались, но нападающих было гораздо больше, около сорока бойцов точно, поэтому мы отступали к противоположной стороне частокола. Но когда через него ловко перебрались два воина, я понял, что это конец. Это были мечники.

Мои сабли уже были мокрыми от крови, и рукояти скользили в руках, за это время я взял жизнь одиннадцати чужаков, когда появились они, поэтому, развернувшись к нашим, крикнул:

– Отходим к башне, тут у нас шансов нет!

Я рванул первым, прокладывая дорогу через простых бойцов-чужаков, – я не сумасшедший прорываться через мечников, для этого нужно быть по крайней мере мастером меча. Радовало одно: в меня стреляли специальными травматическими болтами, от которых я уворачивался. Меня явно пытались взять живым.

После просеки, которую я проложил, – троих зарубил, остальные отшатнулись в сторону от мельтешения лезвий, – я побежал к башне, к тропе, за мной слышался топот. Кто-то услышал клич и присоединился. Обернувшись, я только заскрипел зубами от злости. За мной бежали семеро, включая Егора, хотя уже шестеро, последний упал, получив стрелу в спину. Некоторые из наших ещё оставались в лагере, окружённые со всех сторон, они погибли, но дали нам время добраться до тропы, задержав на несколько секунд мечников.

– Шаг в шаг, – скомандовал я выжившим и первым ступил на тропу.

Надвигающиеся сумерки и помогали нам, и мешали. Преследователи уже плохо видели нас, но и поисковики не видели, куда я ступаю, и шли фактически на ощупь. Это мне было легко идти с истинным зрением. Так что шли мы, положив руку на плечо вперёд идущему, не особо длинной змеёй.