Шорох над её головой продолжался всё время, и боковым зрением ей было видно, как чёрные деревья смыкаются над ней. Ей казалось, что она остаётся одна в целом мире, пока сидит здесь, а все остальные ушли, оставили её, но беспокойства она не ощущала. А потом ей стало казаться, будто она может получить всё, что пожелает, и посреди течения этой мысли возник страх, что больше всего она хочет смерти, а после того — узнать своего мужа.

Её рука медленно соскользнула с колена в холодную воду источника, и тотчас же деревья откинулись назад, а над ней разлилось низкое небо. Лучи солнца падали прямо на то место, где она сидела. Теперь по лесу разнёсся шелест, но не тихий, а резкий и зловещий. Бросив взгляд на скалу, она увидела, что её недобрые очертания приобретают форму изогнувшегося туловища животного, похожего на огромного лохматого козла. Украдкой на поляну пробрался холод. В панике Элизабет вскочила на ноги, вскинула руки и обхватила ими свою грудь. Дуновение ужаса пронеслось над поляной. Тёмные деревья расступились. Огромная скала нависла над источником. Она отвернулась, боясь встретиться с ней глазами. Очутившись у начала широкой тропы, она подумала, что видела какое-то косматое существо, шевелившееся внутри пещеры. Вся поляна трепетала от страха. Она повернулась и побежала по тропинке, напуганная так сильно, что не могла даже кричать, и через довольно продолжительное время выбралась на открытое место, освещённое тёплым солнцем.

Выпустив её, лес сомкнулся за её спиной.

В изнеможении она присела у ручья; её сердце, бешено колотясь, заныло от боли, она тяжело дышала. Она видела, как течение мягко колышет салат, который вырос прямо в воде, и как вспыхивают блеском на песчаном дне частички слюды. Затем, ища укрытия, она обернулась и увидела внизу сбившиеся в кучу постройки фермы, залитые лучами солнца, и пожелтевшую траву, низко клонившуюся серебристыми волнами под полуденным ветром. Там было спасение, и она была благодарна за возможность всё это видеть.

Прежде, чем страх покинул её, она встала на колени, чтобы помолиться. Она пыталась думать о том, что произошло на поляне, но память изменила ей. «Это было что-то древнее, такое древнее, что я почти не помню его». Она вспомнила о своём положении: «Нельзя было так поступать». «Отче Наш, иже еси на небесех, да святится Имя Твоё… — молилась она. — Господи Иисусе, защити меня от этих страшных вещей и наставь меня на путь света и добра. Не позволь этому проникнуть через меня в моего ребёнка, Господи Иисусе. Оборони меня от того древнего, что осталось в моей крови». Она вспомнила, как её отец рассказывал, что его предки тысячу лет назад были друидами.

Завершив молитву, она почувствовала себя лучше. Мягкий свет вновь возник в её сознании, изгнав страх и память о страхе. «Это всё моё состояние, — сказала она. — Я должна была знать. Там ничего не было, только моё воображение разыгралось. Ведь Рама рассказывала мне достаточно о том, что можно ожидать».

Затем, довольная и успокоенная, она встала.

Спускаясь с холма, она нарвала охапку поздних цветов, чтобы украсить дом к возвращению Джозефа.