Я знал, что смотрю на запад, поэтому если бы я повернул налево, дорога привела бы меня на юг, к границе. Что было еще одним тупиком. Если бы я повернул направо, это привело бы меня на север. Возможно, к длинной дороге у Дерева. К шоссе, подальше от этого города. Подальше от Дендонкера, его головорезов и его бомб. Но и дальше от Микаэлы.

Я повернул налево. Магазины и заведения уступили место жилым домам. Они были низкими, старыми и требующими ремонта. У них были плоские крыши с торчащими из верхушек стен концами широких круглых балок. Окна были маленькими, и они были в углублениях, как запавшие глаза на усталых старых лицах. Во всех домах было что-то вроде веранды или крытой площадки, чтобы владельцы могли выходить на улицу и при этом оставаться защищенными от солнца. Но в тот момент снаружи никого не было видно. Ни людей, ни черных «Линкольнов». Вообще никого.

Вскоре дорога повернула направо. Я притормозил и внимательно осмотрелся. Никакого движения. Вдалеке был просвет, затем улица ответвлялась влево. Там был более длинный проход и еще одна улица справа. Что-то мигнуло красным, в самом дальнем конце. Я повернул и подкрался ближе. Это был «Линкольн». Он стоял на обочине перед последним домом справа. Рядом стоял фургон телефонной компании. Поблизости никто не работал, поэтому я встал за ним. Я видел, как трое парней вылезли из «Линкольна». Мансур был за рулем. Они поспешили вверх по тропинке к дому. Он выбрал один ключ на связке. Тот самый ключ, догадался я. Он открыл дверь и все они исчезли внутри.

Я объехал фургон и остановился позади «Линкольна». Стены дома, возле которого он стоял, побелели и потрескались от солнца. Они были выкрашены в более глубокий оранжевый оттенок, чем его соседи. В доме были зеленые оконные рамы, низкая крыша. Он был окружен низкими уродливыми деревьями. За домом и перед ним не было никаких зданий. Просто длинная полоса поросшего кустарником песка с россыпью кактусов, ведущая к границе. Я достал пистолет и направился вверх по тропинке.

Входная дверь была сделана из простых деревянных досок, их поверхность была грубой и шершавой. Они выглядели как обломки корабля, выброшенные на необитаемый остров. Дверь выгорела почти добела. Я потрогал ручку из металла, изъеденного временем, она была заперта. Я отошел в сторону и постучал. Постучал так, когда служил в военной полиции. Когда я не просил, чтобы меня впустили. Когда я требовал этого.

Ответа не последовало. Я постучал ещё раз. По-прежнему ничего. Я достал ключи, которые нашел в «Шевроле» после того, как парень спрыгнул с крыши на стройке. Выбрал нужный ключ и вставил его в замок.

Ключ легко повернулся, я взялся за ручку и толкнул дверь. Петли заскрипели и завизжали. Никто не прибежал, никто не выстрелил в дверной проем. Я подождал десять секунд, просто прислушиваясь. Ничего, кроме тишины. Никаких шагов по скрипящим половицам. Нет даже звука тикающих часов. Я шагнул в дверной проем. Мой план состоял в том, чтобы пристрелить Мансура на месте. У меня не было никакого желания повторять наш смертельный поединок. И я бы застрелил любого из остальных, если бы они потянулись за оружием. Тогда я бы заставил говорить последнего. Или писать, если его речь будет неразборчивой из-за поврежденной челюсти. И в финале я бы тоже пристрелил его, чтобы уравнять шансы.