— Ты сам-то в это веришь? — спросил Чарли.

— Так в газете писали.

— Боюсь, тебя ждет жестокое разочарование.

— Мне бы поскорее до Калифорнии добраться. Устал сидеть здесь и ничего не делать.

— Недалеко осталось, — сказал я. — Калифорния как раз за тем перевалом.

— К нему-то и поехал папка.

Чарли расхохотался.

— Что смешного? — спросил паренек.

— Ничего. И папка твой поехал наловить пару фунтов скачущего золота. К ужину, поди, вернется и привезет готовых денег, вот увидишь.

— Вы моего папку не знаете.

— Серьезно?

Шмыгнув носом, паренек обернулся ко мне.

— Вы про свою подругу не рассказали. Какого цвета у нее волосы?

— Темно-каштановые, — ответил я.

— Скорее темно-навозные, — вставил Чарли.

— Зачем ты сказал это? — спросил я и посмотрел на братца.

Тот не ответил.

— Как зовут вашу подругу? — продолжал расспросы мальчик.

Я ответил:

— Это мне еще предстоит выяснить.

Паренек поковырял в земле палкой.

— Вы не знаете ее имени?

— Ее зовут Салли, — сказал вдруг Чарли. — И не тебе одному, парень, должно быть, интересно: почему это я знаю ее имя, а мой братик нет.

— Объяснись, — потребовал я.

Чарли не ответил, и я, встав на ноги, посмотрел на братца сверху вниз.

— Объяснись, черт тебя задери!

— Я отвечу, но лишь затем, чтобы вернуть тебя на путь истинный.

— В каком смысле?

— Мне даром досталось то, за что ты заплатил пять долларов и до сих пор не возымел.

Я раскрыл рот, но не смог вымолвить ни слова. Вспомнил, как повстречал хозяйку на лестнице: она ходила наполнить кипятком ванну для Чарли и вышла из комнаты в расстройствах.

— Что ты с ней сделал? — спросил я.

— У меня и в мыслях ничего не было, она сама предложила: пятьдесят центов за ручную работу, доллар за услугу ртом. Добавив еще полдоллара, я взял бы то, что спрятано под юбкой. И я-таки предпочел залезть под юбку.

Кровь тяжело застучала у меня в голове. Рука сама собой потянулась к лепешке.

— Чем ты ее так опечалил?

— Если честно, я остался недоволен качеством услуг. Вот и размер оплаты, а вернее неоплаты, дурно сказался на ее настроении. Братишка, если б я только знал, что´ эта дамочка для тебя значит, то и пальцем бы ее не тронул. Но ты вспомни: мне было дурно, я нуждался в утешении. Прости, Эли, однако в тот момент твоя прелестница вела себя уж больно доступно.

Съев лепешку в два укуса, я потянулся за добавкой.

— Гд е сало?

Парнишка протянул мне тарелку, и я обмакнул лепешку в свиной жир.

— Если я и позволил тебе пустить пять долларов по ветру, — произнес Чарли, — то смотреть, как ты моришь себя голодом зазря, для меня невыносимо.

Кровь у меня в жилах бурлила. Наконец, наконец я ем жирную пищу! Сердце же, напротив, как будто заглохло от новостей, что за натура у моей избранницы.

Жуя и будучи весь в тягостных раздумьях, я опустился на землю.

— Хочешь, пожарю еще бекона? — предложил Чарли.

— И бекона, и лепешек, и бобов — все давай.

Паренек тем временем достал из кармана губную гармошку и, постучав ею о ладонь, предложил:

— Сыграю вам застольную песню.

Парнишка признался, что неподалеку в рощице он укрыл своего коня, и попросился с нами в Калифорнию. Чарли сразу ему отказал, но я, не видя причин соглашаться с братцем, велел парнишке собираться, дал ему пять минут. Он убежал и вскоре вернулся, ведя больное, чахлое животное: ни седла, ни сбруи, шерсть слезает клочьями, обнажая голую кожу и ребра под ней. В ответ на наши недоуменные взгляды парнишка произнес: