Командиром у них — был парень по имени Джон Нолс. Единственный из всех, который может похвастаться относительно приличным происхождением. Отец — бригадир Джеффри Ноллс, полковник Пешаварского стрелкового полка, после увольнения с действительной военной службы перешел в MI6. Мать — ни много ни мало, младшая герцогиня Коннаут, которую родители легкомысленно отпустили в турне по Востоку в сопровождении лишь няни, которая и сама была не слишком тяжелого нрава. Скандальную историю удалось замять, сына оставил у себя отец — и мать увидела его уже взрослым, на выпуске в Королевской Академии в Сандхерст. Он сильно отличался от многих британских сверстников, по сути, еще больших детей — серьезный, настороженный, знающий пушту, урду некоторые диалекты Бенгалии. Он тоже видел второе восстание, видел растерзанных толпой людей — и относился к жизни очень серьезно. Потому — карьере в Гвардии он предпочел полк Стерлинга, где можно было ожидать либо медаль, либо гроб, либо и то и другое разом. Единственный офицер и командир группы, он был самым молодым из всех — но остальные относились к нему с уважением. Он научился быть лидером и завоевывать уважение людей — в Индии без этого было не выжить.

Пока их оружейник ездил за оружием — они раздобыли машину. Старую, но ходкую Ганзу-Ллойд. На нее — они перегрузили несколько мешков, в каждом из которых было по одному коку риса[46] и еще пару мешков, в которых был отнюдь не рис. Один сел за руль, двое в кабину. Тронулись…

На самом краю города — машина притормозила. В машину — сел белобрысый здоровяк с бесформенным мешком на плече, в котором тут носили украденное или купленное на рынке.

— Взял?

— Да, все тип-топ…

* * *

Это была одна из первых операций двадцать второго полка САС. В отличие от любой другой операции британской армии — она не сопровождалась никакой бумажной волокитой. Юридически — она проводилась как совместная операция с MI6, со стороны британской разведки — координатором был бригадир Джеффри Ноулс, отец командира группы. Это считалось в порядке вещей, даже желательным — уж в чем в чем — а в недостатке храбрости, порой граничащей с безрассудством британских военных было никак не заподозрить. Сэр Уинстон Черчилль был в курсе операции — о ней доложил ему сам полковник Стерлинг за совместно выкуренной сигарой в Королевском клубе офицеров армии и флота, прозванном завсегдатаями «старым ковром». Сэр Уинстон, пожилой толстяк, жуир и бонвиван с неожиданно острым и злонамеренным умом — выслушал полковника Стерлинга, закутавшись в плотный дым своих любимых кубинских сигар Ромео и Джульетта. Он был политиком, хитрым и осторожным — но при том он был и военным, который лично участвовал в подавлении восстания пуштунов и в кавалерийской атаке при Омдурмане[47]. Сэр Уинстон понимал, что с одной стороны лейбористы сожрут его живьем, если они облажаются, а с другой стороны — его деятельная натура требовала чего-то конкретного, а не докладов Имперского генерального штаба на пятьсот страниц. Поэтому — в промежутке между кофе и настоящим армянским коньяком, который сэру Уинстону специально привозили из России, он кивнул и сказал фразу, которую полковник повторил тем, кто уходил на это задание. Черт вас возьми, если вы сделаете это и черт вас возьми, если не сделаете…