Он увлекся — тоже мне, скучная работа! — жестикулировал, глаза блестели, он постоянно поворачивал голову, отрывался от дороги, чтобы убедиться, что я внимательно слушаю, дотрагивался до моей коленки, но без намека на секс, а искренне, хоть и не осознанно, желая вовлечь меня тоже.

— У нас был сноб Семен, который мог отказаться делать клиенту кофе, если тот называл его в среднем роде. Он постоянно читал лекции о разнице между арабикой и робустой, о кислинке в африканских сортах и методах обжарки. Была дурочка Катя, которая ни на один вопрос ответить не могла, зато у нее были идеальные зачетные сиськи. Женщины, впрочем, ее тоже обожали: она делала самые крутые комплименты по утрам. Катька была умнейшая девка, но ей нравилось в это играть. Еще хитрица-лиса Алиса — ходила в кигуруми в виде панды, единорога или розового кролика, носила лисьи ушки и норовила продать самый дорогой кофе. Ну и дизайн точек был просто взрывной! Даже подвешенный кофе по-настоящему вешали на веревочку, можно было подойти и срезать, как пиньяту.

— И что пошло не так?

— Ну, на самом деле это все херня, — он резко поскучнел. — Обращать внимание надо на другие вещи. Себестоимость кофе, стаканчиков и молока, проходимость точки, надежность барист и быстрота их работы. И кофемашина должна быть такой, чтобы быстро делала кофе среднего качества, а не самый лучший в городе. Никто не будет ходить за твоим лучшим в городе кофе, если он стоит дороже, чем в «Макдональдсе» по соседству. И стойки надо покупать на распродаже, а не заказывать индивидуальный дизайн. Разорился я. Просто не дотянул до момента, когда вся эта мишура могла бы сыграть на меня и запустить сарафанное радио. Мог бы машину продать, но без нее совсем тяжко несколько точек объезжать, да и не факт, что этого хватило бы.

— У тебя же богатые родители? — удивилась я. — Неужели не могли поддержать? Ну сколько там нужно было, пара миллионов, не больше?

— Ну… да.

Макс взял паузу и держал ее все время, пока выворачивал на проспект. И только там уже повернулся ко мне, снова лихо улыбаясь:

— Но мне намного прикольнее самому выруливать! Понимаешь, вроде как добился, а не получил в подарок. Совсем другие ощущения!

— У богатых свои причуды, — повторила я его же слова.

Мы свернули пару раз на неочевидные улочки и наконец притерлись к бордюру у маленького торгового центра, увешанного вывесками как новогодняя елка.

— Сиди тут, — скомандовал Макс. — Там что-то у арендодателя в жопе загорелось. Я разберусь, и сразу обратно. Не изнасилуй тут никого, пожалуйста, иначе мне придется его тоже изнасиловать из ревности. А ты останешься без сладкого.

Я осталась в машине, щелкнула кнопкой радио, и оно, как нарочно, запело мне про «Summertime Sadness». Ну вот опять. Как в Новый Год любят поставить Аббу с их печалью по разлитому шампанскому, так и летом надо обязательно всех расстроить тем, что расставание неизбежно. Выключила радио, сложила руки на груди и задумалась.

Интересно, а как история Макса про кофейни стыкуется с карибскими яхтами?

Причем я не могу сказать, что он где-то врет, — и загар у него вполне нездешний, хотя за июнь он успел подхватить и московский. Понятия не имею, как, мы же из постели не вылазим. И кофе… запах кофе в машине и разлитый имбирный сироп тоже вполне реальны. Что-то пропущено в его историях. Нюхом чую, а объяснить не могу.